Наследие
Шрифт:
— Месье Антуан, вы велели подать машину.
— Да, — отозвался он, поднимаясь на ноги. — Хочу съездить на кладбище.
— Можно мне с вами?
— Если хочешь.
Она улыбнулась:
— Куда вы, туда и я, — и добавила, посерьезнев: — Не хочу отпускать вас одного.
*
Машина остановилась возле ворот кладбища; Дана, выйдя и оглядевшись, передернула плечами на холодном ветру и плотнее запахнула воротник пальто.
— Не люблю кладбища.
— Смерть и не нужно любить, — отозвался
Дана взяла его под руку, и они вместе пошли по дорожке.
— Они не выглядят довольными, — хмыкнула Дана.
— Кто?
— Мальчики.
— Они всегда недовольны, когда я мешаю им делать их работу. Хотя на что мне сейчас охрана?
— Почему? — нахмурилась Дана. — Вы по-прежнему Верховный Координатор.
— Формально. Но на деле… Сейчас фактически я никто.
— Не говорите так.
— Говори — не говори, на самом деле так и есть.
Они миновали поворот и оказались перед рядом надгробий из темного мрамора.
— Мы пришли.
Дана выпустила его руку и пошла по дорожке, читая надписи на памятниках. Остановилась у последнего:
— Это она?
Лафонтен, подойдя, кивнул.
— Такая молодая…
Дана помолчала, потом спросила:
— Я похожа на нее?
— Ни в чем.
— Даже в том, что люблю вас?
Так откровенно свои чувства она обозначила впервые.
— Даже в этом. Ты умеешь любить и принимать. А она так и не смогла примириться с тем, что я и какой я.
— Вы как будто осуждаете ее.
— Нет. Я сам виноват в том, что она не могла жить без страха. А страх изматывает. В какой-то момент ей просто не достало сил для борьбы. — Он помолчал, потом повернулся к Дане. — Извини. Я хочу побыть один. Возвращайся к машине, я догоню.
Она кивнула и пошла назад по дорожке.
Лафонтен проводил ее взглядом и повернулся к могиле. Постоял молча, потом прошептал:
— До скорой встречи, дорогая, — и пошел прочь, но не вслед за Даной, а в противоположную сторону.
Немного дальше дорожка пересекалась с другой, которая шла через маленькую, шагов в шесть-семь, площадку со скамейками по краям. Добравшись до этой площадки, Лафонтен сел на одну из скамеек, поставил трость между колен и сложил руки на рукояти. Когда они с Даной входили на кладбище, одна из машин на стоянке показалась ему знакомой. Любопытство требовало ответа — точно ли это та машина?
На безлюдной дорожке послышались шаги, и из-за поворота появился Камилл Розье. Резко остановился у площадки со скамейками.
— Ну, что вы замерли, Камилл? Не ожидали встретить меня здесь? Но вы разве не за этим сюда шли?
— Я ожидал увидеть вас в другом месте, — нашелся Розье.
Лафонтен усмехнулся:
— У вас есть основания гордиться собой. Ваша комбинация удалась блестяще, меня обвинили в превышении полномочий, скоро я ухожу в отставку… Ваша месть состоялась, самое время подсчитать затраты и подвести итог.
— По-моему, все
— Вам это только кажется, Камилл. Вы не сказали, откуда вообще узнали о моих отношениях с вашим предполагаемым отцом…
— Предполагаемым?
— Предполагаемым. Если бы у вас было настроение слушать, я бы кое-что рассказал вам помимо того, что значится в официальных летописях Ордена.
— Я знаю достаточно!
— Знаете, что стало причиной самоубийства Клода Валера?
— Поищите дураков в другом месте. Не бывает таких своевременных самоубийств, когда за спиной стоит претендент на титул!
— Да будет вам… Кто вас просветил насчет очередности претендентов — Шапиро? У Клода Валера был выбор — либо дожидаться, пока я обнародую результаты расследования убийства Альфреда Берка, либо не дожидаться. Он предпочел второе.
— Убийства? — удивился Розье.
— Клод Валера заказал убийство Альфреда Берка из ревности, полагая, что ребенок его любовницы на самом деле не от него… И я вижу по вам, что его подозрения имели основания.
Розье потрясенно уставился на него:
— Но как же?..
— Задайте вопрос своей матери, Камилл. Я помню и Берка, и Валера. На Валера вы не похожи совсем. А вот кое в чем вы точная копия Альфреда Берка.
Розье медленно опустился на другой край скамейки. Лафонтен, приподняв бровь, проводил взглядом его движение и продолжил:
— Подумайте, кому и за кого вы мстили.
— Вы лжете, — прошептал Розье, поднимая голову. — Это не может быть правдой!
— Это правда, — отозвался Лафонтен. — Как и то, что результаты вашей мести не стоят затраченных усилий и принесенных жертв. Трибунал всего лишь предложил мне уйти в отставку. К открытому суду меня не привлекли, прав и привилегий не лишили. Моим преемником станет тот, кого я сам назову.
— Зачем вы говорите все это мне? — спросил Розье чуть слышно.
— О том же спрашивал меня в свое время Джек Шапиро, — ответил Лафонтен, вставая, чтобы уйти. — И я отвечу так же, как ему: посмотрите на то, что делаете. Без иллюзий и эйфории. И поймите, наконец, какую сделали глупость. Надеюсь, броситься в погоню за очередной химерой вы захотите не скоро.
— Но послушайте, я же… — начал было Розье, поднимаясь на ноги, но, вспомнив о чем-то, осекся и скривился. — Так вот зачем вы сохранили мне жизнь!
— Из вас не вышло борца за идею, — ледяным тоном произнес Лафонтен. — Я уже говорил, что мстить тоже нужно уметь. Можете считать, что получили урок.
— Надо думать, не последний. И что дальше? Будете изводить меня, пока я сам в петлю не полезу?
— Да на что вы мне? — изогнул бровь Лафонтен. — Я и сейчас вас не искал и на разговоры не напрашивался.
— Тогда зачем пришли сюда?
— Вы меня спрашиваете?.. Это же вы хотели со мной встретиться, а не я с вами. А здесь я вас ждал, потому что могила моей жены — неподходящее место для выяснения отношений.