Наследие
Шрифт:
Просто так сидеть и ждать новостей ему не хотелось, тем более, когда есть незаконченное дело. Все-таки отставка — событие не каждодневное, и следовало подумать о предстоящем собрании. И о своем выступлении на нем. Что-что, а уходить просто молча он не собирался.
*
Дана приехала около часа дня. Лафонтен, сделав кое-какие наброски для будущей речи и неожиданно скоро утомившись, как раз перебрался в маленькую гостиную на первом этаже — сидел с сигаретой в кресле возле камина. Туда же спустилась Дана.
— Здравствуйте, месье Антуан.
— Добрый
— Полный порядок. — Она упала в кресло рядом и с удовольствием потянулась. — В штаб-квартире тишина.
Лафонтен аккуратно стряхнул пепел с сигареты.
— Лао Ченг празднует победу и намерен и дальше гнуть свою линию, — продолжила Дана. — Но держу пари, что его еще ожидают сюрпризы.
— Ты думаешь?..
— Уверена. Денниса Гранта я всего один раз видела, но он зол, как дюжина чертей. Трибунал сегодня утром собрался на негласное совещание — только постоянный состав. А Грант еще вчера вечером встречался и имел долгий разговор с шефом спецгруппы. Ченгу готовится шикарный сюрприз, или считайте меня мартовским зайцем.
Лафонтен кивнул.
— Месье Антуан… — Дана соскользнула со своего кресла и села, поджав ноги, на ковер возле его ног. Тревожно и требовательно заглянула в лицо. — Скажите, если будет доказано участие Ченга в заговоре, с вас снимут обвинения?
— Нет, — отозвался он. — Потому что они справедливы. Неважно, кто именно сделал заявление в Трибунал.
— Справедливы! — горько усмехнулась Дана, отворачиваясь к камину. — Не хочу даже слышать это слово. Все это подло и мерзко, и вся эта политика — сплошная грязь! — Спохватившись, она снова вскинула голову и глянула на него виновато: — Простите, я не то хотела сказать…
— Ничего. Да, политика — грязь, это ни для кого не новость. Но кто-то должен делать и грязную работу.
— Месье Антуан, я слышала и другие разговоры… Скажите, почему вы решили все обставить именно так? Я понимаю, почему вы поддались Гранту, но азиатской группе вы разве не могли дать отпор?
Нельзя сказать, что этот вопрос застал его врасплох.
— Нет, не мог. Политика политикой, но отрицать очевидное и лгать в ответ на прямо заданный вопрос я не стану даже Ченгу. Другой разговор, что ситуацию, в которой пришлось отвечать на прямо заданный вопрос, я тоже создал сам.
Дана смотрела по-прежнему вопросительно и непонимающе.
— Вы таким образом хотели закончить историю с генератором?
— Эту историю нельзя закончить. Можно ограничить доступ к информации, можно уничтожить лишние бумаги, но сказанное слово останется сказанным.
— Но тогда ради чего?..
— Потому что слишком опасно бросаться в такие дела очертя голову, да еще с подачи какого-то маньяка. — Он докурил сигарету и новую пока доставать не стал. — Возможность того, что в тайну посвящен еще кто-то, кроме непосредственных участников заговора, я учитывал с самого начала. Чтобы управлять ходом событий, нужно было нащупать эти скрытые связи и понять намерения. Задача сложная, но решаемая — при наличии времени. А времени у меня как раз и нет… Тогда мне пришло в голову в случае конфликта не пытаться его сгладить, а наоборот, сделать как можно острее. И добавить к столкновению интересов еще и конфликт личных симпатий и убеждений.
—
— На это я и рассчитывал, когда его писал. Я хорошо знаю Денниса Гранта, Дана. Он далеко не так хладнокровен, как можно подумать, видя его только на официальных приемах и заседаниях, и личные привязанности значат для него очень много. Я знаю, что решения он всегда принимает сам, и настоит на своем, даже если я буду возражать. Но он считает меня своим учителем. И моя готовность встать на пути некоего начинания даже ценой собственного положения в Ордене сразу придаст в его глазах негативный смысл этому начинанию. Разумеется, знать заранее, что инициатором конфликта окажется Лао Ченг, было невозможно, но это оказалось к лучшему. Ты сама рассказала, что в Ордене вот-вот разразится буря. Зная Гранта, я вполне представляю ее последствия, и для Ченга лично, и для позиций азиатской группы.
— Вчера вы ничего этого не говорили, — тихо заметила Дана.
— Вчера у нас было слишком мало времени. Да и не хотелось все это вслух обсуждать.
— Вы думали, что нас все-таки могут подслушать?
— Нет. Просто… не знаю, может, боялся спугнуть удачу?
— Да, удачу… Воспользоваться случаем умерить аппетиты Ченга, не допустить раскола Ордена — да, все верно и все прекрасно. Но неужели нельзя было сделать то же иначе? Это же был безумный риск! Так подставлять себя под удар…
Он покачал головой:
— Риск есть там, где не видно конца пути. Где достижение цели зависит от каждого слова и каждого шага. Это — риск. А когда все игры закончены, и ничего нельзя ни изменить, ни отменить — риска нет.
— А возможность самому назвать преемника? Вы могли лишиться ее — разве это не риск?
Он улыбнулся, снова про себя одобрив ход ее мысли:
— Ну, во-первых, факт превышения власти в отдельном случае не отменяет распоряжений, сделанных раньше. А во-вторых, есть такая замечательная вещь, как согласие с вердиктом. Если я даю такое согласие, то тем более все мои пожелания остаются в силе.
— Вот как, — проговорила Дана задумчиво. — То есть все идет, как надо… Странно, вчера мне так не показалось. И совсем не похоже было, что вы только проводите очередную политическую рокировку.
— Ничего не идет, как надо, — произнес он, обращаясь скорее к себе, чем к ней. — Все идет, просто как идет. Не знаю, хорошо или плохо. Позже будет видно. А проведение политической рокировки… То, что все было спланировано и ожидаемо, не делает удар безболезненным. Но если созданное мной обращается против меня — значит, большего я и не стою.
Он замолчал, не желая продолжать эту тему. Сказано и так очень много, хотя что-то скрывать от Даны он не видел смысла.
Она помолчала тоже, потом качнула головой и сказала серьезно:
— Еще ничего не кончено. Продолжение будет… Вот тогда и увидим, против кого обращается созданное вами.
Он пожал плечами:
— Еще новости есть?
— Пока нет. — Дана молча смотрела на огонь в камине, потом невесело хмыкнула: — А я здорово перетрусила вчера!
Лафонтен приподнял бровь: