Наследница чужих богов. Часть 2

Погорелова Галина

Александр ей не лгал. Там, внутри пересохшего степного озера под вечным серым небом Леваара, она переродилась вновь. Она стала йаннарой.

Видел ли Александр ее мысли сейчас, Кайя не знала, но потрясение на ее лице говорило вместо любых слов.

— Мы сможем жить вечно, Кайя, – успокаивающе обратился к ней он. – Не будет больше ни смерти, ни безумия, ни страданий. Вот почему жертва маленькой Мириам так важна. Почему каждая смерть на пути к нашей цели имеет значение.

— А что потом? – вопрос от нее прозвучал безучастно, скорее чтобы заполнить тишину, не думать

о своем прошлом. – Что будет со мной?

— Ты останешься с Рэмом.

Вначале Кайя решила, что ослышалась, но Александр подтвердил сказанное.

— Конечно, ты к нему вернешься. Знаешь, Рэм не должен был пережить Посвящение, но он настоящий боец. Несмотря ни на что, он сумел вернуться, и это заставило меня пересмотреть свое отношение к нему. Теперь я отчетливо вижу ваше будущее: вам суждено править Левааром, возвысить наш культ и дать ему новое начало, – продолжил он, коротко улыбнувшись. – Разве не замечательно, что я бываю таким щедрым, моя милая? Цени это.

— Я не соглашусь, – быстро отрезала Кайя. – И Рэм тоже. Лучше умереть.

— Признание высшей силы – не проигрыш, а мудрость. Не забывай, он воспитан мной, и своего предназначения ему не избежать. Пусть Рэм не стал моим даром, но ему суждено вести свой народ, тебе – быть рядом с ним, а мне – оставаться вашим богом и вашей милостью.

С каждым его словом, горящим и беспощадным, холодела ее душа. Кайя сжалась – бежать было некуда.

— Вы оба – мое наследие, – прошептал Александр с едва заметным фанатизмом.

Его ладонь уперлась ей в живот, пронизав теплом.

— И даже ваши дети будут нести мою кровь. Она останется в веках. Я же говорил: ты не избавишься от меня, никогда не сможешь сбежать. Я в тебе, Кайя. В твоем разуме, душе и теле… Я останусь с тобой навсегда.

Глава 27

Стены театра молчали. Сквозь трещины в полуразрушенных сводах пробивался серый свет. Запекшаяся кровь на полу все еще раздражала ее ноздри, смешиваясь с запахом тлена, пыли и сырого тумана, клубившегося снаружи. Только днем ранее здесь бушевала битва: слышался грохот падающих камней, треск кожи, крики умирающих. Сегодня же это место напоминало ей храм, почти склеп, где война и жертва сливались воедино, как всегда, в присутствии Александра.

Кайя не сводила с него глаз. Происходящее будто возвращало ее в прошлое – к своему обращению. Все повторялось. Ее создатель стоял у одного из саркофагов, окруженный своими верными последователями. Длинные пальцы легко скользили по высеченным символам, в воздухе раздавался тихий шепот: то ли его, то ли древнего камня. Сухая пыль оседала ему на кожу, давно измазала темный наряд, как и его руки, но Александр не придавал этому значения.

Ее никто не держал. Со стороны могло бы показаться, что она пришла сюда добровольно, а двое йаннаров рядом с ней были всего лишь ее слугами, угодливыми и внимательными. Они не вмешивались, не сковывали ей силу, не душили ее.

Рэму же за право находиться здесь приходилось терпеть унижение и боль.

Обернувшись через плечо, Кайя нашла его взглядом.

Его удерживали

в дальнем углу сцены, но и с такого расстояния она как на себе прочувствовала его боль. Захваченный призрачной силой, Рэм практически не двигался. Десятки варши сковывали его тело, разъедая скверной изнутри, вгрызаясь ему в плоть невидимыми оковами. На его лице читалась усталость. Он тяжело дышал, но еще держался на ногах, а его потемневший взгляд ни на секунду не оставлял Александра.

Сейчас Кайя предпочла бы умереть, только бы не видеть его таким.

Давление пустоши разрушало, не позволяя ему восстановиться и сбросить с себя оковы. Каждый его вздох и дрожь говорили о страданиях, и это разбивало ее сердце. Ей было горько осознавать, что ее всегда сильный и непреклонный диар опустился к чужим ногам – пал из-за нее, но как помочь, преломить ход событий, она не знала.

Когда двое йаннаров вывели на сцену Мириам, Рэм окликнул сестру первым.

— Мириам!

Кайя тоже шагнула вперед, позвала ее, но девочка их не слышала. Она шла медленно, будто пребывала в полусне, ее движения оставались плавными, в чем-то грациозными. В глазах ни страха, ни боли, одно смирение.

Сопровождающие подвели ее к Александру. Тот заканчивал свою безмолвную практику и вскоре крышка каменного саркофага поддалась его рукам. В воздухе ненадолго разлилась темнота – густая, плотная, как застоявшаяся кровь. Запах гнили и чего-то потустороннего тут же сменил все ароматы вокруг, обволакивая присутствующих, впитываясь в кожу и легкие.

Кайя затаила дыхание. Робкий зов коснулся ее сердца. Прутья ментальной клетки внутри саркофага завибрировали, а скованное за ними существо, казалось, жалобно завыло, обращаясь только к ней.

Она сделала шаг навстречу, но путь ей преградили ее стражи.

— Не вмешивайся, – раздался тихий приказ Ивора, стоявшего рядом. Его сила ненадолго сомкнулась на ее запястье, предупреждая о последствиях.

Ритуал необратимо приближался ко второму этапу. Один из прислужников подал Александру небольшую металлическую чашу, и он наполнил ее серой кровью. В ту же секунду границы ментальной клетки сомкнулись, а надгробная плита с глухим звуком вернулась на место.

Все это было до боли знакомо. Кайя непроизвольно сжала руки, чувствуя фантомное покалывание на запястьях, ощущение старых порезов, через которые когда-то и она сама впитала в себя благословение ваар.

Своей крови в чашу Александр не добавил. Связь с Мириам была ему не нужна – эта девочка не выживет. Важно оставалось лишь то, что она могла ему дать – силу диарского народа, их бессмертие.

В зловещей тишине театра голос ее создателя прозвучал неестественно мягко:

— Мириам…

Он приблизился, заглянув девочке в лицо.

— Ты принимаешь дар своих богов добровольно?

Слова его были нежными, почти ласковыми, вводящими в полутранс.

Как через поволоку Кайя заметила, что Рэм дернулся, пытаясь вырваться. Варши отняли у него голос, но Мириам вдруг посмотрела в сторону брата. В ее глазах мелькнуло узнавание. Она поняла, кто перед ней, даже слабо ему улыбнулась.