Наследница огненных льдов
Шрифт:
– Ты сегодня не такая как вчера, – заметила она. – Неужели вечером вспомнила историю, что я рассказала тебе?
– Какую историю? – не поняла я.
– Про моих родителей, как мама не привечала отца, но однажды всё же его полюбила. Сегодня ты иначе смотрела на охотника Мортена. И он на тебя.
– Разве? – замялась я. – Тебе показалось.
– Ничего мне не показалось, - настаивала Тэйми. – Ты теперь счастливая, твой муж охотлив до тебя, а ты к нему расположена. Всё у вас ладно, а скоро и детишки родятся.
– Ну, так скоро не надо, - запротестовала я.
–
Как же Тэйми погрустнела, говоря об этом. Зато мне стало отрадно, ведь с души словно камень упал. Эспин прислушался к моим словам и не переступает черту дозволенного. А это значит одно:
– Тэйми, Эспин не охладел к тебе, просто он очень тебя уважает, - попыталась я объяснить ей. – А уважение зачастую намного ценнее любви.
– А охотник Мортен тебя уважает? – внезапно спросила она.
– Не знаю, - честно призналась я. – Но, надеюсь, искренне любит. Пехличи ведь обещали…
– Они детей тебе обещали. Эх, мне бы кто такое предсказание передал…
Теперь уже и я в расстроенных чувствах продолжила путь, когда мужчины с нартой добрались до нашей временной стоянки, а Тэйми погнала свою упряжку дальше.
А что если в предсказании пехлича был подвох? Про любовь и брак он мне ничего не говорил, только про детей. Ох, неужели я поторопилась?
А может, права красная вдова Терхитына, нужно слушать своё сердце, а не чужие слова. А что я слышу внутри себя? Кажется, трели любовной серенады, такой волнующей, ритмичной и будоражащей чувства. Надуюсь, и Мортен её слышит, ну или хотя бы улавливает отзвуки этой мелодии в моём сердце, когда я рядом с ним.
Северное сияние вновь озарило нам путь во тьме – тут пехлич не подвёл и выполнил своё обещание. А раз потусторонний предсказатель помог мне один раз, стало быть, и в других вопросах он не морочил мне голову…
Как бы ни просил меня утром Мортен держать себя в руках, но у костра во время привала я не могла отвести от него глаз, в надежде поймать на себе ответный взгляд, полный любви и обожания.
– Принцесса, - после трапезы шепнул мне на ухо Мортен, когда Тэйми пошла кормить своих собак, а Эспин отправился устанавливать палатку, - ты специально так на меня смотришь, чтобы я не спал всю ночь и думал о твоих прелестях?
– Зачем же о них думать, если всю ночь я буду рядом с тобой?
– А я смотрю, ненасытный южный темперамент просыпается в тебе с невероятный скоростью. Но боюсь, придётся тебе его малость укротить.
– Почему? – уже почти обиделась я, но тут Мортен сказал:
– Потому что не стоит меня провоцировать, когда в палатке отрицательная температура, а в метре за тентом твой кузен и Тэйми.
И вправду, что это я так развязно себя веду? Совсем забыла о приличиях. Мортен прав, надо держать себя в руках. Но ведь душа и тело просят совсем другого.
– Я знаю, - мягко шепнул он, - сейчас тебе хочется романтики, поцелуев,
– На чём я должна концентрироваться ночью в палатке? – не скрывая ехидства, спросила я.
– На своём отдыхе. Тебе, как и мне надо выспаться, чтобы завтра не устать в дороге раньше времени.
Вроде бы он и прав, и доводы звучат здраво, а всё равно чувствуется в них какой-то неприятный подтекст, который я не могу уловить:
– Ты меня любишь? – решила в лоб спросить я.
С минуту Мортен молчал, изучая меня взглядом.
– Ради тебя, - наконец сказал он, - я готов отдать свою жизнь.
У меня чуть сердце не остановилось от такого признания. На миг мне даже стало страшно. Нужно было что-то ответить, но у меня не нашлось правильных слов.
Мортен не стал дожидаться, когда я вновь обрету дар речи и отправился устанавливать нашу с ним палатку. Глядя ему вслед я поймала на себе неодобрительный взгляд Эспина. Он недовольно покачал головой и поспешил от меня отвернуться.
Всё ясно, он, как и Тэйми, всё понял о нас с Мортеном, но в отличие от неё нашу связь категорически не одобряет. Ну да, по моему настоятельному совету сам он Тэйми не трогает, а вот я настоятельной рекомендацией Эспина пренебрегла. Но ведь у меня есть уважительная причина - пехлич предсказал нам с Мортеном детей, и сам Мортен только что признался, как сильно я ему дорога. Нет, не верю всем плохим словам и мрачным прогнозам. Я слушаю только своё сердце. И Мортена. Вместе они поют мне дивную песнь любви.
Глава 92
Третий день Брум непрестанно ворчал на каждом привале, стоило ему с Унчем взяться за очередной пакет с сухим пайком:
– Чтоб им там на фабрике пусто было. Упаковку они заклеили, а мне её теперь не отодрать. Клея они не жалели. Чтоб у них самих там всё слиплось…
Бедные хухморчики в четыре руки безуспешно возились с обёрткой из бумаги и фольги. Пришлось Эспину помочь им и разорвать упаковку, в которой хранились сухари, что так кстати придутся к супу из оленины. Мы ведь уже давно не ели хлеба. Сушёный тоже подойдёт.
– Дядюшка Брум, мясной сухарик такой вкусный, - соблазнял его Унч, грызя отломанный кусочек. – В команде у наставника мы их всегда на завтрак ели.
– Гадость всё это, - упирался Брум.
– Что за извращенец придумал варить из мяса соус, обливать им хлеб, а потом всё это сушить и заклеивать в упаковку? Как же я хочу шишек… И грибочков.
– Есть у нас грибы, - кивнул Эспин в сторону моего рюкзака. – Я там видел брикет с порошком для грибного супа.
– Там труха, а не грибы! – оскорбился хухморчик.
– А всё потому, что другой извращенец на другой фабрике придумал сначала грибы сушить, потом молоть их в порошок… гад такой. Как можно было так издеваться над этим чистейшим продуктом, этим эталоном питательного вещества?