Наследница огненных льдов

Ванина Антонина

Всё, больше я Тэйми никогда не увижу. И Эспина. Мне придётся запомнить эту безжизненную маску на его лице, и она навсегда оттенит в моих воспоминаниях его прекрасный лик, каштановые кудри и изумрудные глаза.

Я присела возле полога и долго смотрела, как он кашляет и давится глотками отвара, что вливает в него Тэйми.

– Эспин, ты слышишь меня?

Только невнятное бормотанье было мне ответом. Я смогла выдавить из себя лишь:

– Прощай.

Следом в ярангу вошёл Мортен и, остановившись рядом с Тэйми, спросил:

–

Какая тебе требуется помощь? Я оставил тебе столько запасов, чтобы ты смогла самостоятельно добраться до Песцового острова. Но я хочу знать, тебе оставить одного только ворчуна в помощники или его родственничка тоже?

– Что это значит "оставить"? – всполошился Брум. – Мы тебе что, рабы, чтобы нами распоряжаться? Мы вольные хухморынмыл! Мы сами решаем, с кем жить!

– Ну тогда пусть вольные хухморынмыл решат, что будут делать дальше. Или вы остаётесь с Тэйминэут и помогаете ей после кончины Крога дойти до Песцового острова, чтобы оттуда самим добраться до Квадена, а потом и Флемсера, или идёте с нами на север на поиски старшего Крога.

Что-то до меня не совсем дошёл смысл его слов. Крог, ещё Крог, Кваден, север… О чём он говорит?

– Ещё один спятивший, – заворчал Брум. – Облучённый северным сиянием и Ледяной звездой. Ладно бестолочь, с ней и так всё давно ясно. Но на тебя-то, охотник, я рассчитывал, я верил, что ты нормальный человек без завихрения мозгов.

– Порой и нормальный человек перестаёт страшиться смерти, когда у него не остаётся ни одного повода возвращаться домой, – парировал Мортен. – Так что вы двое решили?

У меня перед глазами всё померкло. Так, значит, он собирал вещи, чтобы вести меня на север и идти вместе со мной? После всего, что мы друг другу наговорили? Нет, я не понимаю, я против! Ведь без оружия нам грозит смерть, а в мир пехличей с чёрным камнем в руке смогу ступить лишь я одна.

Пока Брум морально подавлял Унча, заставлял его забыть о спасении наставника и вспомнить об ужасных песцах, от которых теперь нечем отстреливаться, я собиралась с мыслями и придумывала отговорку, чтобы Мортен отпустил меня одну и не шёл на Север. Вот только весомых доводов я так и не нашла. Я даже слегка нагруженную нарту едва смогла сдвинуть с места. И с копьём я не умею обращаться. И палатку никогда не устанавливала. Какой кошмар, ну почему я начинаю думать о Мортене исключительно как о полезной рабочей силе? Так нельзя. Но что мне ему сказать, как достучаться до человека, который перестал бояться собственной смерти?

Брум категорически отказался идти с нами, а Унч выдавил через силу свой отказ, мотивируя его тем, что он привязан к Тармо, а Тармо привязан к упряжке, и вдвоём они никак не могут расстаться с Тэйми.

– Вот и прекрасно, – заключил Мортен и направился к выходу. – Оставайтесь. Надеюсь, домой вы доберётесь благополучно.

Я хотела рвануть вслед за ним, но тут Тэйми повернулась ко мне и крепко обняла.

– Прощай, Шела, – тихо произнесла она, – надеюсь, мне приснится

сон, где ты найдёшь своего второго отца, и вместе вы уплывёте домой. Мой сон обязательно должен сбыться.

– Прощай, – не удержалась я и всплакнула. – И позаботься об Эспине. Проводи его достойно.

– Конечно, Шела. Когда он выздоровеет, я обязательно увезу его отсюда в свой дом на побережье. В наш с ним дом.

Теперь мне хотелось реветь в голос. Она не понимает, она не смирится…

Не в силах больше оставаться рядом с обезумившей от горя девушкой, я рванула прочь из яранги. Снаружи уже успело окончательно стемнеть. Мортен держал в руках зажжённую керосиновую лампу и передал её мне, как только я приблизилась к нарте.

– Пойдёшь впереди, будешь освещать нам путь. Надеюсь, облака сегодня развеются и в небе будет гореть северное сияние.

– Мортен, – утерев слёзы, сказала я, – я не хочу, чтобы ты, как и Эспин… чтобы с тобой… случилось…

– Мне плевать, что ты там хочешь, – грубо оборвал он меня. – Я хозяин своей судьбы и в чужих предостережениях не нуждаюсь. Дома меня и так ничего хорошего не ждёт, об этом меня уже давно предупреждали. На Севере хуже точно не будет. Терять мне больше нечего, я уже и так всё потерял. И хватит уже на меня так смотреть, иди вперёд. Или передумала спасать своего опекуна?

– Но ведь без ружья… и медведи… – попыталась возразить я.

– Ружья нет, но есть фальшфейеры, – отрезал он, – свет и шум дикого зверя отпугнут.

– А как охотиться, как пополнять запасы?

– Придётся научиться орудовать копьём. К тому же твои петли ещё при мне. Или тебя что-то не устраивает?

Пришлось смахнуть последнюю льдинку с ресниц и отрицательно мотнуть головой.

Я шла вдоль едва виднеющейся колеи, Мортен тянул оставившую её нарту, а Зоркий бежал рядом. Всё, обратного пути для нас троих больше не будет. Мы сами его потеряли.

Глава 96

Ночной лагерь мы устанавливали в полном молчании. Тишиной отметился и ужин, ни одним словом мы с Мортеном так и не перекинулись. Он, кажется, размышлял о чём-то своём и не обращал на меня ни малейшего внимания. Я гадала, что у него происходит в голове, жалеет ли он о скоропалительном уходе из стойбища, или он всерьёз таким образом намерен расстаться с жизнью? Что же я наделала, зачем я только высказала ему всё то, о чём на самом деле не думаю?..

Мне так хотелось утешить Мортена и извиниться за ту боль, что я ему незаслуженно причинила, но я ещё раз украдкой посмотрела на него и испугалась, испугалась услышать в ответ равнодушное и формальное "Прощаю". Нет, свою вину одними только словами мне уже не искупить.

Страдая от молчаливого непонимания, я пыталась подманить к себе Зоркого, чтобы утешиться, обласкав его, но он как лежал в ногах Мортена, так и не шелохнулся, только с подозрением посмотрел на меня. Теперь он меня тоже презирает…