Наследница огненных льдов
Шрифт:
Он устало прикрыл глаза, а я принялась высматривать поблизости новые странности. Лёд, снег, серая равнина, и Зоркий лежит неподалёку жуёт, а у его лап валяются перья – значит, добыл нам по птичке и теперь сам ест третью. Какой заботливый. Только какой нам с Мортеном толк от кусочка сырого мяса с мизинец, что на глазах коченеет и превращается в пернатую ледышку?
Нет, не просто так здесь спрятались эти птички. Где-то неподалёку должно быть нечто такое, что таит в себе тайну этих пичуг. Неужели вход в цветущий мир пехличей где-то рядом? Ну конечно, только
Уложив Мортена обратно под шкуру и брезент, я принялась искать в рюкзаке волшебные камни. Должен же быть метод, чтобы связаться с мелкими злокозненными предсказателями, раз они сами дали мне ключ от границы миров.
Я долго вертела в руках чёрный камень, потом жёлтый и прозрачный, но чуда не свершилось: лёд не зазеленел и на снегу не выросли деревья с густой кроной и сочными плодами. Мортен был прав, нельзя верить пехличам.
Пока я крутилась на месте и направляла камни в разные стороны, в поле зрения вновь попала красная звезда у горизонта. Странно, она горит всё там же где и раньше – прямо напротив носа нарты-байдарки. А разве близ оси мира все звёзды кроме Ледяной не должны вращаться в небе?
Пришлось вооружиться биноклем, чтобы лучше рассмотреть странное светило. А оно и не было звездой, ибо оказалось бесформенным, меняющим очертания красным заревом. Граница между мирами, тот самый портал, от которого мне и выдали ключ в виде чёрного камня? Видимо, я зря в сердцах кляла пехличей.
– Мортен, нам нужно идти дальше, – подошла я к нему и снова попыталась усадить. – Там что-то есть, какое-то неподвижное свечение. Вот, возьми бинокль и посмотри.
– Какая же ты упорная, – выдавил он слабую улыбку.
– Но там и вправду что-то есть. Мы должны идти туда.
– Прости, принцесса…
Он отодвинул слабеющей рукой бинокль, просто отказался от борьбы за жизнь и спасение. И меня это невероятно разозлило:
– Да как ты смеешь отступать? Сейчас, после всего, что мы вытерпели? Зачем ты вообще сюда шёл? Мог бы остаться в палатке в тот самый день, когда понял, что мы дрейфуем, и больше никуда не идти. Сидел бы на месте, и умирал там. Мне бы больше досталось еды. Я бы с ней дошла и до этого места и до того свечения.
– Так иди, принцесса. Я верю в тебя.
Его улыбка становилась всё шире, и в ней читалось ещё больше безнадёги. Он не поддался, не клюнул на мой вызов. Он и вправду сдался, чтобы не сходить с этого места и спокойно умереть.
– Мортен, я прошу тебя, поднимайся, – обняла я его и, едва сдерживая слёзы, попросила, – Просто поднимись, встань на ноги. Я сама потяну нарту, я сумею. Нам нужно только дойти до того источника света, а там нас ждёт спасение. Ведь такой долгий путь уже проделан. Остался лишь маленький шажок. Сделай его ради меня. Без тебя я не справлюсь.
– Ты справишься с чем угодно. Всего лишь один шажок, принцесса, ты ведь сама так сказала.
– Без тебя он мне не нужен.
Вместе
– Я люблю тебя, – шептала я ему, – ты мой навеки. И я теперь твоя навсегда. Мы будем вместе до последнего вздоха. Как ты и хотел. Только побудь со мной ещё немного.
Я закрыла глаза и погрузилась в тягучий сон, где светило солнце, пятнистые бабочки порхали с цветка на цветок, а возле поросшего кувшинками пруда на расстеленной по траве скатерти рассредоточились тарелки с самой разнообразной едой. Ломти хлеба, тонко нарезанные кусочки сыра, половинки оливок, куриные ножки в кляре, фаршированные овощи, нарезанный дольками клубничный пирог.
Я так увлеклась разглядыванием яств, что не сразу обратила внимание на детей, что присутствовали на этом хорошо подготовленном пикнике. Девочка лет трёх с рыжими кудряшками и подозрительно тёмными глазами всё норовила убежать в сторону пруда, но Зоркий упорно крутился около неё и оттеснял пушистым боком обратно к импровизированному столу. Возле края скатерти сидел смуглый мальчик постарше с абсолютно чёрными волосами и пронзительными голубыми глазам. Он держал в руке навытяжку куриную ножку и соблазнял ею Зоркого. Пёсик долго разрывался между желанием поесть и долгом оберегать неразумное дитя, и в итоге зов желудка перевесил. Зоркий с радостью вцепился в угощение, а девочка рванула к пруду, но на полпути к воде Мортен перехватил её и взял на руки.
– Папа, хочу белый цветочек из водички! – тыкала она пальчиком в сторону пруда.
– А может, ты хочешь розовый цветочек из леса? – улыбался он ей. – Большой и ароматный.
– Нет, хочу белый! – надула губки девочка.
– Ну что ж, белый так белый, – сдался Мортен. – Тебе, как и маме, я ни в чём отказать не могу. Посиди пока с братом.
Он усадил девочку рядом с мальчиком, а сам, закатывая на ходу рукава рубашки, направился к пруду. А девочка быстро переключила всё своё внимание на Зоркого, даже пыталась накормить его оливкой. на что пёсик обиженно на неё посмотрел. Внезапно мальчик спросил:
– Мама, а когда мы пойдём смотреть уток?
Я поняла, что смотрит он своими ясными глазами в мою сторону и ждёт ответа. Меня посетила небывалая растерянность. Этот сон, он такой реальный, и эти дети, они будто такие же настоящие как Мортен и Зоркий.
В следующий миг идиллическая картинка стала чернеть, пока полностью не исчезла. Сердце моё защемило от тоски, будто я безвозвратно потеряла самое дорогое, что когда-либо имела. Это ведь был не просто сон, теперь я это отчётливо поняла. Я только что увидела собственную жизнь, которая могла бы быть, если бы не… Как же горько прикоснуться к несбыточному, но такому желанному, и тут же это потерять.