Наследница огненных льдов
Шрифт:
Кружащие над утёсом птицы с противными воплями вновь стали приземляться на вершину. В этом многоголосье я даже услышала нечто членораздельное, вроде "баря-баря-баря-бу". Что-то смутно знакомое. Напоминает мне что-то, только не могу вспомнить, что именно.
– … только не второе яйцо, берите третье, а лучше четвёртое. Нам надо беречь гнёзда. Кто знает, сколько нам ещё питаться здешней яичницей…
Мне не послышалось? Это точно человеческая речь? Да ещё с такой знакомой, родной интонацией.
Этот тихий далёкий голос словно магнит тянул меня к себе. Я начала обходить
– … осторожней, ребятки, только не сорвитесь вниз…
Да, он уже совсем близко, рядом, за поворотом. Ещё немножко, ещё чуть-чуть…
Я обогнула поросший мхом выступ и увидела дядю в десятке метров у отвесной каменной стены. Задрав голову, он смотрел куда-то вверх, а я смотрела на него и не могла оторваться.
– Дядя Руди!
Он повернулся ко мне, а в глазах застыло изумление, недоверие и растерянность. Он суетливо задрал голову вновь, ещё выше, будто хотел глянуть на звёздное небо, а потом снова перевёл взгляд на меня и, будто вопрошая, с сомнением произнёс:
– Вроде то противоестественное сияние прошло, а всё равно мерещится…
– Я не мерещусь, я настоящая, – не в силах больше сдерживать себя, я рванула к нему и обхватила поперёк стана, чтобы прижаться щекой к груди и сказать, – Я так долго тебя искала. И вот нашла.
Я не сдержала слёз и расплакалась. От счастья. Столько километров пройдено, столько дней потрачено, столько сил отдано – и всё не напрасно. Я достигла, я сделала, я добилась! Дядя Руди теперь снова со мой, а я с ним. Мы вместе, мы рядом, и никто нас больше не сможет разлучить.
– Шела, девочка моя, – голос дяди дрожал от волнения, а ладонь касалась моих волос, и я тонула в этих знакомых с детства ощущениях, – Но как же так?.. Как ты оказалась здесь? Почему?
– Все говорили, что ты умер, а я никому не верила. Они все перестали тебя искать, похоронили тебя заживо, а я знала, что это всё неправда. Ты же обещал, что обязательно вернёшься. Я знала, ты не обманешь меня, но... Но я не смогла больше терпеть разлуку с тобой.
– Прости меня, девочка моя, просто нам всем пришлось надолго тут задержаться. По уважительной причине.
– Прощаю, – невольно улыбнулась я. – Зато теперь мы можем вернуться домой, чтобы ты выполнил своё обещание.
– Думаешь? – со знакомой подзадоривающей интонацией спросил он. – Или просто веришь?
– Её вера и упрямство даже мёртвого заставят вернуться к жизни, не говоря уже о возвращении домой, – прозвучал голос Мортена.
Я отстранилась, чтобы взглянуть на него. Измождение отчётливо отпечаталось на его лице, но Мортен всё равно приосанился, чтобы принять позу победителя.
– Майор Вистинг? – озадаченно произнёс дядя Руди, – И вы здесь?
– А ведь я предупреждал вас, господин Крог, – поучительно продолжал Мортен, подходя ближе, – говорил вам, не ввязывайтесь в это дело.
– Помнится, вы говорили мне, что ни одного империала не дадите на суицидальную экспедицию кучки безумцев, и сами, будучи в ясном уме и твёрдой памяти, в жизни не ступите на дрейфующие льды. И вот теперь вы здесь.
– Что
На этом Мортен протянул руку, и дядя Руди охотно её пожал. В следующий миг они примирительно обнялись, а я чувствовала, как и внутри меня наступает покой и гармония. Нельзя поделить сердце и любовь к двум людям напополам. А теперь мне и не нужно этого делать. Двое самых главных мужчин в моей жизни снова встретились, чтобы забыть былое и заключить мир. И я безумно счастлива. О большем и невозможно мечтать.
Глава 101
Насчёт мечтаний я слишком погорячилась. Когда радость от долгожданной встречи понемногу схлынула, а организм понял, что свою максимальную задачу он выполнил, и мобилизация остатков воли больше не требуется, меня захлестнула усталость, голод и потеря всяких сил. И не меня одну.
Хорошо, что до лагеря экспедиции идти было недалеко, требовалось только пересечь потухший кратер и выбраться к тихому закутку меж широких скал. Но для начала дядя Руди дождался, когда три хухморчика Дзун, Ханг и Циль сползут со скалы, придерживая в одной присоске по пятнистому яйцу. Вот значит, чем они тут промышляют, и очень даже успешно, ведь в дорожной сумке дяди уже лежало пару дюжин таких же мелких яиц, которые хухморчики под его чутким руководством насобирали на других скалах.
Чтобы мы с Мортеном не упали по дороге к спасительному лагерю, где уже вовсю варится обед, дядя Руди выдал нам по одному яйцу. В лучшие времена я бы и не подумала пробовать сырую вязкую жижу, но сейчас я не удержалась и выпила её всю, проделав пальцем в скорлупе дырочку. До чего же вкусно, просто божественно! Мне бы хотелось получить добавку, но дядя запретил, узнав, что мы даже не помним, сколько дней уже не ели.
Дойдя до лагеря, я первым делом увидела огромную, похожую на шатёр палатку, в которой могли бы уместиться человек десять, и красно-синий флаг Тромделагской империи, что реял над ней. Потом обратила внимание на дымящуюся заводь из клокочущей грязи и бьющих ключей, в которой утопала закрытая кастрюля. И неподалёку от этой заводи стоял Зоркий и лакал из миски бульон.
Вот, значит, как – учуял еду и рванул сюда, а о нас с Мортеном напрочь позабыл. Пока я сверлила пёсика недовольным взглядом, он вылакал всё до дна, поднял глаза, а в них читалось: "Ну, и чего ты от меня хочешь? Кто кормит, тот и друг". Да действительно, слишком многого я хочу от пса, которого родные хозяева затащили непонятно куда и умучили голодом.
– О, а вот и хозяева собаки нашлись. Значит, не льдиной её сюда принесло.
Наше появление вызвало бурю эмоций у четырёх мужчин, что сидели возле накрытого стола из ящиков и уже собирались приступить к трапезе. Но один лишь вид дымящейся тарелки супа заставил меня потерять всякую связь с реальностью. Я не могла отвести от неё глаз, а ноги сами несли меня к столу. Ничего другого я больше не видела и не слышала. Но стоило мне протянуть руки к миске, как её у меня тут же отобрали, зато выдали кружку, куда налили немного бульона и тут же разбавили его водой.