Наследница. Графиня Гизела (сборник)
Шрифт:
С этими словами он заступил советнице дорогу, так как взгляд в глубину коридора и быстрое движение показали, что она хочет обратиться в бегство. Профессор схватил ее руку и крепко держал ее.
Фелисита была в отчаянии от мысли, что он достигнет своей цели. Для нее ужасно было знать, что книга окажется у советницы, но она должна была признаться самой себе, что в руках этой лицемерной женщины книга столь же безопасна, как и у нее самой, и что сегодня же вечером книга бесследно исчезнет навсегда. Поэтому она стала на сторону советницы:
— Прошу
Недоверчивый взгляд стальных глаз поразил ее; она покраснела и опустила глаза.
— Итак, вы даже снисходите до просьбы? — резко и саркастически спросил он. — Значит, дело идет не о сентиментальных пустяках… Я спрашиваю вас по совести: что находится в этой книге?
Это была ужасная минута. Фелисита боролась с собой; она открыла рот, но не могла произнести ни слова.
— Не трудитесь, — сказал он с иронической улыбкой молодой девушке. — Вы можете быть безжалостны, но лгать вы не умеете… Будь так любезна, Адель, отдай мне наконец мою собственность, как ты сама ее назвала.
— Делай со мной, что хочешь, но ты ее никогда не получишь! — воскликнула с решимостью советница. Она в отчаянном усилии вырвала свою руку и, освободившись, помчалась по коридору, но на ее пути встал Генрих, расставив руки. Она отскочила назад.
— Дерзкий человек, уйдите с дороги! — закричала она, топнув ногой.
— Хорошо, госпожа советница, — ответил он спокойно и вежливо, не меняя своего положения. — Дайте мне только книгу, и я с удовольствием уступлю вам дорогу.
— Генрих! — закричала Фелисита, подбегая.
— Это тебе не поможет, Феечка, — улыбнулся старик. — Я не так глуп, как ты думаешь.
— Пропусти даму, Генрих, — приказал серьезно профессор. — Но ты должна знать, Адель, что я все же получу мою собственность. Я могу думать, что эта книга содержит важные открытия относительно наследства; возможно, что в ней есть объяснения о спрятанных деньгах…
— Нет, нет! — уверяла Фелисита, перебивая его.
— Я могу думать, как хочу! — сказал он строго. — Вы, так же как и Генрих, будете свидетельствовать перед судом, что эта дама утаила, может быть, весьма значительное наследство моей семьи.
Советница бросила дикий взгляд на своего мучителя и, в неистовом бешенстве выхватив книгу из кармана, с громким язвительным смехом бросила ее к ногам профессора.
— Возьми же, упрямый безумец! — крикнула она. — Поздравляю тебя с интересной рукописью… Носи с достоинством тот позор, о котором она тебе расскажет…
Она побежала по коридору, затем вниз по лестнице и с шумом хлопнула дверью.
Профессор насмешливо смотрел ей вслед, потом взглянул на переплет книги, в то время как полный страха взгляд Фелиситы следил за его пальцами. Он внезапно посмотрел в умоляющие глаза молодой девушки. Какую силу имели они над
— Теперь я буду судить вас, — сказал он. — Вы коварно обошли меня. В то время как вы были со мной наверху вполне откровенны — я мог бы поклясться в вашей искренности, в кармане у вас была семейная тайна Гельвигов. Что должен я о вас думать, Фея?… Вы можете загладить этот отвратительный обман только тем, что откровенно ответите на все мои вопросы!
— Я скажу все, что могу, но потом я убедительно буду просить вас отдать мне книгу!
— Неужели это моя гордая, упрямая, непреклонная Фея может так мило просить? Вы, значит, проникли сегодня в мансарду исключительно для того, чтобы взять эту книгу?
— Да!
— Какою же дорогой? Я нашел все двери запертыми.
— Я прошла через крыши, — ответила она нерешительно.
— То есть через чердак?
Она покраснела: хотя он и не подозревал ее в совершении низкого поступка, но все-таки она поступила нехорошо, вторгаясь в его комнаты.
— Нет, — сказала она подавленно, — через чердак дороги нет. Я вылезла из окна и прошла по крыше.
— При этой ужасной буре! — воскликнул он, побледнев. — Фелисита, вы невозможны…
— Мне не оставалось иного выбора, — ответила, горько усмехаясь, молодая девушка.
— Но почему вы хотели взять эту книгу?
— Я считала своим священным долгом исполнить завещание тети Кордулы. Она мне сказала, что маленький серый ящик — его содержания я не знала — должен умереть раньше ее. Смерть застала ее врасплох, и я была твердо убеждена, что ящичек не уничтожен. Кроме того, он стоял в секретном отделении, в котором было все серебро, и я не могла указать на него из страха, чтобы книга не попала в посторонние руки.
— И все-таки это героическое самоотвержение оказалось напрасным: книга все-таки попала в «посторонние» руки.
— О нет, вы мне отдадите ее, — просила она.
— Фелисита, — сказал он строго и повелительно, — ответьте мне теперь правдиво на два вопроса: знаете ли вы содержание этой книги?
— Отчасти знаю, с сегодняшнего дня.
— Компрометирует ли оно вашего старого друга?
Она нерешительно замолчала. Может быть, при утвердительном ответе он отдаст ей книгу для уничтожения, но тогда она опозорила бы память тети Кордулы и подтвердила слухи о ее виновности.
— Недостойно выдумывать отговорки, как бы чисты и хороши ни были ваши намерения, — прервал он ее минутное замешательство. — Скажите просто: да или нет?
— Нет.
— Я знал это, — пробормотал он. — Будьте же благоразумны и покоритесь неизбежности. Я прочитаю эту книгу.
Она смертельно побледнела, но просить больше не решилась.
— Читайте, если ваша честь может примириться с подобным поступком, — сказала она. — Вы налагаете руку на тайну, которой вы не должны знать. В тот момент, когда вы откроете книгу, вы уничтожите весь смысл ужасной жертвы, стоившей целой жизни!