Наследство старого аптекаря
Шрифт:
Цыган внимательно разглядел гербовую печать с двуглавым орлом и «проникся». Как про себя отметил оперативник.
– Хорошо, давай свой «перемент»! – согласился пастух. – Табору не нужны неприятности.
– Лошадь, точно твоя? – уточнил Рябинин на всякий случай у Ивана, спросив об этом того в самое ухо, чтобы цыган не слышал.
Тот утвердительно кивнул.
– Ты на ней в эту деревню ездил? – опять зашептал в самое ухо Ивана Рябинин.
– Да, почитай раз в месяц на ярмарку, – тоже шепотом ответил тот, и искоса взглянул на цыгана, который не
Рябинин приказал цыгану вывести лошадь на слияние дорог, которые вели в разные направления. Одна к цыганским шатрам, другие три в соседние деревни, из которых народ приезжал на ярмарку.
– Отпусти лошадь! – обратился оперативник к пастуху. – Лошадь сама знает дорогу домой. А нам надо лишь пойти за ней и увидеть куда она нас приведет. А вам всем, – обвел он взглядом присутствующих, – я запрещаю, отдавать лошади команды, звать ее по имени, разговаривать с ней и прикасаться. Отойдите от нее на десять метров и не приближайтесь. Ваша задача только следить за ней и все. Все меня поняли?!
Да! – закивали участники эксперимента.
– Хитрый ты барин, однако, – улыбнулся цыган в усы.
Лошадь, как будто решила испытать нервы всех присутствующих. Она постояла минут сорок на перепутье, взирая на людей, которые стояли и не говорили ей, что они от нее хотят. Потом она поплелась к реке, долго пила, паслась на берегу, медленно жуя пожухлую траву. И уже самому Рябинину хотелось стегануть ее по рыжему заду, чтобы придать ускорение. Что давным-давно предлагали сделать его спутники.
Наконец часа через два, когда Рябинин приказал скрыться всем с глаз лошади, и из-за кустов наблюдать за ней, та направилась к дороге. Там она еще постояла минут десять и двинулась в сторону дома. Иван облегченно вздохнул.
Уже поздним вечером, когда на улице совсем стемнело, лошадь добрела к своему овину и встала на свое законное место к кормушке.
Братья отдали цыгану оставшиеся деньги, а недостачу пришлось покрыть Ивану, в счет будущей отработки братьев в поле.
После сытного ужина Иван от души поблагодарил Рябинина за лошадь, и пообещал отвезти того в Латуринск через день. Чтобы накануне собрать провиант и отдохнуть, так как все устали за эти два дня поисков.
Рябинин отключился сразу, как только голова коснулась подушки, и даже странные сны ему сегодня не снились.
Глава 10
«Выставка странного художника»
Андрея вечером дома ждал сюрприз. Настя накрыла праздничный стол и достала из холодильника бутылку шампанского. И вообще она вся светилась от счастья.
– У нас праздник? – спросил жену Тихомиров. И стал мысленно перебирать все даты, какие только вспомнил.
«День рождения жены – 8 мая, сына – 18 июня, день свадьбы – 17 февраля. Может быть день нашего знакомства? Тогда тоже была осень, но точную дату не помню. А я ведь даже цветов не купил», – расстроился он.
– Не мучайся не вспомнишь! – рассмеялась Настя, глядя на его напрягшееся лицо. – Пришло подтверждение из Москвы, я теперь кандидат исторических наук.
– Поздравляю! –
– Угу, – кивнула Настя.
– А почему ты мне не сказала раньше, я бы цветов купил, – упрекнул он жену.
– Потому что, во-первых – у тебя был выключен телефон, и ты был недоступен, во-вторых, я знала, что ты на операциях и трубку не возьмешь, в-третьих, на поиски цветов ушло бы дополнительное время, и ты не успел бы к ужину. Так что мой руки, и идем к столу, – отстранила она от себя мужа и подала полотенце.
После ужина Настя сообщила Андрею, что в субботу он должен отложить все свои дела, и она поведет его на выставку.
– Пообещай мне, что мы обязательно пойдем в галерею. Мне девчата с работы звонили, делились своими впечатлениями. Говорят, появился некий молодой художник, его картины такие глубокие, в них столько мистики и тайного смысла, что невозможно оторвать взгляда. Словно каждая картина – это некий ребус, который нужно отгадать. И каждому увидевшему картину открывается только его прочтение, его видение. Все его картины, каждый трактуют по-своему. Говорят, этот художник такой талант. А названия картин… Ты не представляешь, они так странно называются: «Сны леса», «Смерть ангела», «Кровь и пепел», «Калинов мост»…
– А как зовут этого художника? – напрягся Тихомиров.
– Виктор Себастьянов. – ответила Настя, сделав ударение в имени на второй слог во французском стиле. Ты что-нибудь слышал об этом художнике?
– Нет. – соврал Андрей, избегая лишних вопросов.
– Ну, так как насчет субботы? – спросила она, и приподняла игриво брови.
– Обязательно сходим. – заверил ее он, и нежно поцеловал в щеку. – После такого ужина, я просто обязан сходить с тобой на выставку.
Андрей очень устал, но сон не шел. Он снова и снова мысленно возвращался к названиям картин Витьки Силиванова.
«Что там в этих новых его картинах? О чем они? Возможно они прольют свет на очередное исчезновение Антонова? К стати завтра нужно будет позвонить Рябинину узнать, как его дела и сообщить о выставке. Возможно он тоже присоединиться к ним и посетит галерею. А вечером можно будет посидеть обмозговать увиденное. Да и с самим Витькой нужно будет поговорить. Как же так я о нем совсем забыл. Закрутился, замотался и забыл. А ему, наверное, нужна была помощь, поддержка, особенно после того как Тоня погибла», – стал накручивать себя Тихомиров. «Мальчишка ведь сирота. Завтра поговорю с Настей и предложу взять над ним опеку. Если он конечно захочет… Надо же Виктор Себастьянов…» – ухмыльнулся он сам себе.
Постепенно сон стал одолевать уставшее тело и сознание Тихомирова. И он провалился в черную пустоту. Но покоя не почувствовал, наоборот, повсюду ощущалась тревога и холод. Андрей ничего не видел в темноте в которой оказался, только чувствовал дыханье смерти. Его пробирал озноб, стучали зубы, тело сковала судорога, и он закричал от боли и бессилия.
– Андрей! Андрей, что с тобой? – трясла его за плечо жена, проснувшаяся от крика.
– Сон приснился странный, – успокоил он ее. – Спи. Извини, что разбудил… – сделал он вид, что снова уснул.