Наследство старого аптекаря
Шрифт:
– Очень приятно! – улыбнулся вежливой и хитрой улыбкой он. – Разрешите вас препроводить до Каменки, а то такое важное лицо и без охраны. Мало-ли что в дороге случиться может? – явно подшучивал над пьяным приставом Рябинин.
Но тот шутки не понял и на полном серьезе ответил:
– Раз-реша-йю! Я лицо, выс-коко-пс-ставлен-ное, – еле выговорил Солово, заплетающимся языком, – и мне ВСЕ! – выделил он, – должны оказывать уваженье-с и честь, – обвел он высокомерным взглядом окружающих и снова сфокусировал
Проехав несколько метров, Рябинин как хитрый лис, стал петь приставу дифирамбы:
– Такого высокопоставленного господина вряд ли бы прислали по пустяку в такую глушь. Дело, наверное, особой важности?
– Да, дело пустяк… – махнул Солово рукой. – Ну, пропали девицы на выданье. Обычное дело. Сбежали с женихами, да и делу конец. А я занятой человек, должен ехать за сто верст, чтобы рас-сле-д-вать, – снова икнул он, – это дурацкое дело, – вздохнул он.
– А у вас дела неотложные в городе? – сделал такое серьезное сочувствующее лицо Рябинин, что Антонов еле сдержал себя, чтобы не расхохотаться.
– В воскресенье на ипподроме скачки-с, – шепнул в самое ухо Рябинину, пристав. – Я поставил пять рублей на Комету. Это новая лошадка, резвая…
Не успел договорить он, как был перебит крестьянином:
– Ваше Благородие, кому вы поверили, Фильке? Он же чистой воды мошенник. И лошадь эта, никакая ни Комета, а Белка. Крашенная она. Гриву подстригли, хвост заплели, на ноги белые повязки одели.
– Сгинь! Не с тобой я старый дурак разговариваю, а с человеком, – прикрикнул Солово на извозчика.
– Токмо зря пять рублев потратили, – покачал головой крестьянин.
– Не твоего ума дело! Ты что, еще деньги мои считать будешь? – ткнул кулаком в бок крестьянину пристав. – Твое дело за дорогой смотреть! А что мне делать, не указывай!
– Видал, как распоясались? – обратился Солово к Рябинину. – Они уже мне высоко-бла-родию, – икнул он, – замечания делать будут. К чему катимся?..
– К революции, – шепотом, ответил ему Антонов.
Рябинин с укоризной взглянул на него, чтобы тот лишнего не наговорил, и продолжил беседу с приставом:
– Ваше высокоблагородие, – специально выделил интонацией обращение к самовлюбленному приставу, Рябинин – Николай Игнатьевич, голубчик, а давайте я вам буду помогать вести это расследование. Это должно быть так интересно? Я готов выполнять все ваши поручения, собирать улики, опрашивать потерпевших и свидетелей, а вы отдохните. На вас прям лица нет. Зачем вам вся эта суета?
– А, вы молодой человек не промах-с, – погрозил он своим тонким пальчиком Рябинину. – Вы что в сыскном деле разбираетесь?
– Что, вы! – замахал игриво Рябинин на него руками, – я лицо не официальное, скажем любитель детективов. Знаете ли начитался Конан
– Ну, хорошо! – согласился польщенный Солово, – так и быть, участвуйте. Только позвольте спросить вас, как вас-с зовут, какого вы роду, племени? Кем служите? И кто такой этот господин Койнан Холс?
– Мое имя вам вряд ли что-нибудь скажет, мой отец из разорившихся дворян Рябинин Александр, когда-то был приближен ко двору самого…, – Егор указал пальцем в небо, – но к сожалению, времена нынче сами понимаете какие… – специально не заканчивал начатые фразы оперативник, чтобы Солово сам догадывался до нужной и понятной ему информации.
Когда Рябинин дошел до Конан Дойла, Солово крепко спал, привалившись на спинку сиденья оборудованного в телеге.
– «Сатирикон» отдыхает, а МХАТ, плачет, по тебе, – улыбнулся Антонов. – Станиславский бы рыдал со словами: ВЕРЮ! БРАВО!
– Да заткнись ты, – упрекнул того Рябинин, – самому противно. Только дело превыше всего!
Рябинин хотел сделать серьезное лицо, но взглянув на Антонова, который еле сдерживал себя чтобы не засмеяться, тоже прыснул:
– Антонов, это зависть! – состроил он ему гримасу.
– Нет! Это талант! Его не пропьешь! – кивнул тот в сторону спящего пристава.
Когда стемнело приехали в Каменку. Солово дал распоряжение своему извозчику и направился в дом старосты. Тот с распростёртыми объятьями и поклонами встретил чиновника, старался услужить во всем, параллельно давая распоряжения своим домочадцам и работникам.
Заходя в дом старосты, Солово лениво повернул голову в сторону Рябинина и как бы про между прочим распорядился:
– Голубчик, поди отдохни, а завтра с утра часиков этак в десять-одиннадцать приходи за поручениями.
– Слушаюсь, ваше благородие! – включился снова в игру Рябинин. – Как скажите!
– Ступай! – махнул пристав рукой в сторону калитки.
– Я устал сегодня. Столько дел, столько дел… – взял он под ручку старосту и переключился на того. – Прямо и не знаю за что схватиться… – Стал в свою очередь играть роль занятого начальника Солово.
Антонов с Рябининым пошли к Василию Бурову, который им искренне обрадовался:
– Роман Иванович! Ну, наконец-то. Я уж не знал, что и подумать. Как же ты долго. Я просто места себе не находил. Ругал себя, зачем тебя отпустил.
– Да, не убивайся ты так. Видишь жив, здоров, да еще и не один. Прими на постой моего товарища, Егора Рябинина, он будет искать твою дочь и других пропавших девушек, – пожал он протянутую Буровым руку.
В это время из рюкзака Рябинина вылез рыжий кот и стал обнюхивать вокруг себя воздух.