Наследство старого аптекаря
Шрифт:
– Проходите, присаживайтесь. Пригласил Рябинин того в дом к столу, с которого уже смела крошки после нехитрого завтрака жена Бурова, Катерина. – Как вас зовут? С каким делом вы ко мне пришли?
– Зовут меня Игнатом Забродиным, – удивился такому почтению мужчина и присел на край лавки.
– Какая у вас беда Игнат… Простите как ваше отчество? – стал разглядывать натруженные руки Забродина Рябинин.
– Фёдорович я… – растеряно проследил он взгляд оперативника и убрал руки под стол.
– Ну, так какая беда вас привела ко мне Игнат Федорович? –
– Так вот и у нас за прошлый месяц две девицы пропали. Племянница моя Верка, двадцати лет от роду и подруга ее Аксинья Потехина, девятнадцати лет, – тяжело вздохнул Забродин.
– При каких обстоятельствах пропали девушки? – достал свой блокнот из рюкзака Рябинин.
– Кто такие обстоятельства? – снова поскреб затылок Забродин.
– Ну, когда пропали девушки? Что делали, до того, как пропасть? Кто видел их последним? Где? – спокойно объяснил ему Рябинин.
– А-а-а! – облегченно выдохнул тот. – Верка в пятницу пропала, 15 числа, стало быть. Баню натопила. Мы мужики: я, брат мой – отец Верки, и два моих племянника, Веркиных братьев, да зять мой Петро первыми пошли париться. А бабы значит после нас должны были пойти. Так вот Верка матери сказала, что пойдет мяты, да душицы нарвет для духу. И ежели она малость задержится, то путь бабы без нее идут мыться, а она потом с Аксинькой Потехиной сходит, – снова положил свои большие руки на стол Забродин.
– Так вот мы помылись, потом бабы значит: жена моя, сноха моя – Веркина мать, дочери мои три, и внучка с внучком, – стал загибать пальцы на своей руке Игнат. – Ужо темно было, а ее все нет. Мать к Аксиньке сбегала, ее и там нет. И та не говорит ничего: «мол ничего не знаю, не ведаю», сама мол жду в баню идти, а Верки нет и нет. Наутро пошли искать. Мать Веркина даже на дальний хутор бегала, но и там ее не было. А на следующий день 17 числа, пропала и Аксинька. Мать ту на ярмарку послала, в соседнее село за иголками для машинки швейной, а сама с мужем и сыном Степкой на луг траву косить пошла. Аксиньке наказала ужин приготовить, да корову подоить, когда с ярмарки вернется. Больше ее никто не видел, ни живой, ни мертвой. Корова орала до вечера, как оглашенная, ужина не было. Опять всю деревню оббежали, никто ничего не знает. Как по дороге на ярмарку шла видели, в голубой кофте и черной юбке, и все на том.
– А далеко от вашей деревни до ярмарки? – спросил Рябинин.
– Да нет, недалече, версты три не боле, – вытер пот рукавом со лба Забродин.
– А ярмарка каждый день бывает? – стал что-то записывать в блокнот оперативник.
– Три дня на неделе. В пятницу, субботу и в воскресенье, – ответил тот, и снова спрятал руки под стол.
– Женихи у этих девушек были? – не отрывая глаз от блокнота, спросил Рябинин.
– Какие там женихи, все на войне, – махнул рукой Игнат. – Верка с Артёмкой Никитиным женихалась. Письма ему на фронт писала. Она одна на всю деревню церковно-приходскую школу закончила. Грамотная была. Всем читала,
– Ну, может быть нравился ей кто-нибудь из парней? – Оторвал глаза от блокнота Рябинин.
– Да мой Аркашка ей и нравился. Глаз бывало с него не спускала. Да разве бы ее отец отдал бы за моего Аркашку ее? Нет конечно, – размышлял вслух Забродин. – Он ей жениха побогаче хотел. Да и сам за нее приданное неплохое давал. Хвалился как-то на пашне, что бычка даст, поросят пару, да денег две сотни. Опять же бабка у них старая одна в избе на краю деревни живет. Помрет – дом Аксиньке достанется. Она единственная ее внучка.
Больше часа, допрашивал Рябинин Забродина. Выяснял всякие мелочи, подробности, не оставил без внимания и слухи. У Антонова заболела голова от этих вопросов-ответов, и он вышел на улицу подышать воздухом.
«Какая все-таки нудная работа у Рябинина», – размышлял он сидя на скамейке у калитки. «Только в кино бывает быстро и интересно, а в жизни скучно и долго. И как вообще можно по каким-то мелочам раскрыть преступление не выходя из дома, как делал Шерлок Холмс».
После выяснения всех обстоятельств, Рябинин вышел проводить Забродина. Чему тот был искренне удивлен и растроган.
– Я обязательно постараюсь найти пропавших девушек, – заверил Рябинин, садившегося в телегу Игната. – Живых или… – выдержал паузу оперативник, и почти шепотом добавил – мертвых…
Забродин понимающе кивнул, а когда Рябинин протянул ему руку для рукопожатия, и вовсе проникся к молодому следователю уважением и любовью.
– Дай Бог Вам здоровья Егор Лександрович, – поклонился он ему в пояс.
– Я сделаю все что от меня зависит, Игнат Федорович – пообещал Рябинин.
Когда телега отъехала, Антонов спросил:
– Ну что сыщик выяснил что-нибудь полезное?
– Угу,– кивнул тот, и стал просматривать свои записи в блокноте.
– А слабо тебе сказать чем занимается этот мужик? – решил подшутить над оперативником Антонов. – С помощью дедуктивного метода Шерлока Холмса.
– А тебе? – принял вызов Рябинин.
– Ну, я думаю, что это простой крестьянин, – пожал плечами Антонов.
– А вот и нет, – засунул блокнот во внутренний карман оперативник. – Он кузнец. Ты видел его руки? Они черные от въевшейся копоти, у него сильно выражен плечевой пояс, большие сильные руки, волосы на них опаленные. Кожа на ладонях жесткая, толстая и обожжённая. Он не богат, у него нет своей лошади, та, на которой он приехал лошадь его брата, она его плохо слушалась. Значит в поле он на ней не пашет. И рубаха на нем хоть и чистая, а кое-где в мелких прожжённых дырочках.
– У-у-у, ну ты профи! – одобрительно кивнул головой Антонов, – Шерлок Холмс отдыхает.
– А, то?! – усмехнулся Рябинин.
– Ну, так что ты собираешься делать дальше? – решил выяснить Роман.
– Пойду опрошу всех родных пропавших девушек. За одно пройдусь с Буровым по селу, осмотрю местность где девушек видели в последний раз. А там посмотрим, как говориться: «война план покажет», – процитировал поговорку оперативник.
– А я пойду навещу своих пациентов, справлюсь о их здоровье, – поделился своими планами Антонов.