Наследство старого аптекаря
Шрифт:
– И мне твой… – поднялся на ноги Антонов.
И тут в лучах костра он разглядел лицо:
– Егор! Рябинин?! – схватил в охапку он своего друга.
– Антонов?! – удивился тот. – Вот так встреча! Хотя, чему удивляться, где чертовщина там и ты. Откуда ты здесь? Зачем?
– Я и сам бы рад знать, но я пока не знаю. А вот ты здесь каким ветром? – трясли руки друг друга они в крепком рукопожатии.
– Наверное за тем, за чем и ты, как обычно, – присели они к костру напротив друг друга. – Мир в опасности, Чип и Дейл спешат на помощь. Помнишь такой мультик про бурундучков-спасателей?
– Помню, –
– Как ты тут оказался? Кстати где мы? – включился в расследование Рябинин.
– В лесу. Это все что я могу тебе сказать с уверенностью, – с нотками сарказма, объяснил Антонов сыщику. – Во всяком случае я шел в село Каменка это в Полтавской губернии.
– А я в Ежовку, будь она неладна, – хлопнул себя по коленкам Рябинин. – А какой сейчас год?
– До встречи с тобой был 1904. А теперь кто его знает, – пожал плечами тот.
– И у меня до тебя был 1904. Только у меня осень была, а у тебя похоже на весну, – сорвал молодой листочек с березки Рябинин.
– У меня конец мая, – согласился с ним Антонов.
– Так значит мы сейчас в Полтавской губернии? – продолжал анализировать Рябинин. – Это что Украина?
– Нет, пока Малороссия, – не согласился с ним Антонов. – Украиной она станет позже, после 1922 года, когда образуется СССР.
– А-а-а, – многозначительно протянул Рябинин. – А зачем ты туда шел? В Каменку эту?
– Да знакомый мой там живет Василий Буров, мы с ним на «Варяге» были, – объяснил Роман.
– На том самом? Который врагу не сдается? – удивился оперативник.
– Угу, на том самом! – подтвердил Антонов.
– И что не спас? – хитро подмигнул Рябинин другу.
– Ну, смотря что ты имеешь в виду? – подбросил сухих веток в костер Роман.
– «Варяг» разумеется, – пошевелил угли в костре Егор.
– Нет, я туда попал перед самым началом боя. А вот Бурова и других раненных сумел спасти, – откинулся на ствол березы Антонов. И стал разглядывать, как огонь принялся жевать очередную порцию поданного ему хвороста. – Кстати я там твоего родственника Тимофея Рябинина встретил. Он на «Варяге» юнгой служил. Знаешь такого?
– Прадеда моего Тимофеем звали. Бабушка говорила, что он был моряком. Я даже когда маленький был видел его кортик, там золотыми буквами было выгравировано: «Капитану второго ранга миноносца «Бравый» Тимофею Рябинину, в дар от его благодарной команды», – выводил пальцем в воздухе по памяти оперативник. – Он сначала на Тихом океане служил, пока молодой был. До капитана второго ранга дослужился. Потом его списали на берег, так у военных моряков пенсия называется, – пояснил Рябинин. А когда Великая Отечественная началась, осенью 1941 он добровольцем на фронт пошел. На Баренцевом море в чине мичмана служил на эсминце «Гремящий». В 1944 он погиб, а было ему тогда… – в уме посчитал Рябинин – 57 лет. А ты точно знаешь, что это мой родственник? – засомневался он.
– Точнее не бывает. Ваш породистый нос ни с чьим не перепутаешь, – нарисовал в воздухе заострившийся угол Антонов.
– Не знал, что он юнгой на «Варяге» служил. Хотя… – На несколько секунд задумался Рябинин, – я видел ленточку
– Героический! – улыбнулся Антонов. – Ты можешь им гордиться.
– Если ты успел заметить, то все мои предки героические. Ты не находишь? – съязвил Рябинин.
– Один Митька Рябина, чего стоит? – засмеялся Антонов.
– А то? Как достанет свой «меч-кладенец», так пойдут клочки по закоулочкам, – тоже засмеялся Рябинин.
Они еще долго вспоминали свои прошлые приключения, смеялись, подшучивали над собой, и друг над другом, пока сон не сморил их.
Рябинин проснулся первым, от того, что холодная капля росы попала ему на щеку. Он открыл глаза и увидел на макушке сосны белку. Она расчесывала свой пушистый хвост быстро перебирая лапками. И Егор вспомнил проворные руки жены, которые заплетали косы его дочке. Защемило сердце от тоски по ним, его родным девчонкам. «Как они там? Жена, наверное, уже вернулась из командировки и оборвала все телефоны на работе, замучила Еремеева, обзвонила все морги и больницы. Хоть бы в «Битву экстрасенсов» не написала. А то мужики на работе засмеют. Хотя с нее станется». – размышлял Рябинин.
Он потянулся и зевнул, под его телом хрустнула ветка. На звук проснулся Антонов.
– Доброе утро! – протер он глаза и поднялся.
– Пока не знаю. Доброе ли оно? – поднялся на ноги Рябинин и стал разминать затекшее тело.
– Раз живы и здоровы, значит доброе, – подбодрил того Антонов, он тоже встал и начал тянуться в разные стороны. – Что-то находился я за вчерашний день, до сих пор ноги гудят…
– Чего озорничаете в моем лесу? Диким криком кричите, олухи!
Антонов от неожиданности вздрогнул и повернул голову в сторону откуда разносился старческий скрипучий голос. – Кто ты? – вырвалось у него.
– Я-то! Ты, что смерд ничтожный, – завизжал старикашка с всклокоченной бородой, – господина не признаешь? Да я тебя, – выкатились его глаза из –под кудлатых бровей, – на одну ладошку положу, другой прихлопну, ногой притопну! За одну ногу схвачу, пополам разорву, – топал и визжал старикашка трясясь от злости.
– Да, кто ты такой? Что тебе от меня надо? – стал раздражаться Антонов.
– Молчи! Не разговаривай с этим плюгавым старикашкой! – зажимал свой рот обеими руками Рябинин.
– Это кто тут плюгавый старикашка?! – перекинулся тот на Рябинина. – Это ты меня самого требытника Переругова, плюгавым старикашкой обозвал?! Да я тебя худоносого таракашку в порошок сотру. По ветру развею, на все четыре стороны прокляну! Тьфу!
– Иди старик, куда шел! – указал рукой Антонов в сторону дороги. – Мы тебя не трогаем, и ты нас не трогай! Ступай, а то я чувствую, что из последних сил я себя сдерживаю, рука так и просится за шиворот тебя схватить и душу твою вытрясти.