Настоящее в будущем

Blitz-22

— Не доверюсь, — жёстко сказал он. — Но, так и быть, поверю.

Белль остановилась, желая сказать что-то ещё, но передумала и, не оборачиваясь, зашагала прочь. Да, он любил эту женщину больше всего на свете и ненавидел за то, что эта его любовь может быть втоптана в ничто, как и всё, что было ему дорого.

***

Эмма Джонс всю ночь просидела в офисе шерифа, думая о событиях прошедших и о том, что она не в силах противостоять невидимому врагу. А враг был. Она ощущала его присутствие, ощущала его силу, ощущала его злость и отчаяние. Злость и отчаяние сейчас жили в душе

каждого, как паразиты, путали мысли, наполняли сердца страхом и неопределённостью. Поэтому Эмма и сидела здесь, в офисе, вместо того чтобы провести это время с семьей, а ведь времени могло быть не так много, и некто неожиданно пришёл к ней, чтобы лишний раз напомнить об этом.

— Белль? — удивлённо повела бровью Эмма. — Чем могу помочь?

— Правильнее: чем могу помочь я, — печально вздохнула Белль, — или расстроить.

В руках у Белль был лэптоп.

— Я изъяла его у Авы Тиллман, — пояснила Белль, ставя компьютер перед Эммой. — Здесь список тех, чью кровь она отдала нашему общему врагу.

Эмма пробежалась глазами по списку и нашла половину своей семьи, даже Генри, который имел ко всему весьма условное отношение. Пока Эмма лихорадочно размышляла над тем, что ей делать, Белль рассказала ей всё об Аве Тиллман, о сыворотке и о том, что несколько её образцов находится не в тех руках.

— Открой город, Эмма, — устало убеждала Белль. — Это наш долг. Мы только облегчили ему работу. Ты облегчила.

Эмма с болью прикрыла глаза.

— Я открою город, — сказала она Белль. — Не беспокойся.

Белль медленно и обречённо кивнула в ответ, прикусила губу, тяжко вздохнула и удалилась, оставив лэптоп шерифу.

Эмма собрала волю в кулак, отворила запечатанное магией потайное дно в третьем ящике стола и достала тригер. Очередной тригер и был той самой «кнопкой» — самое простое, что Реджина могла придумать. Этот тригер был стабильнее, ограничен функционально и полностью подконтролен, только вот дал осечку именно сейчас, когда Эмма предприняла несколько попыток, но он никак не желал работать, будто что-то контролировало его. Она позвонила Зелене, и та пришла буквально через минуту.

— Так вот оно что! — воскликнула Зелена, перекладывая тригер с одной руки на другую. — Обижаться ли на вас с Реджиной за это? Даже не знаю…

— Ты можешь это сделать?

— Попробую.

И Зелена попробовала: тригер слабо засветился зелёным и быстро погас.

— Ничего не выйдет, — сдалась Зелена. — Он работает, но не подчиняется.

— Попробуй! — отчаянно просила Эмма. — Ещё раз.

— Нет, шериф Джонс, — вздохнула Зелена. — Боюсь, что это невозможно. Ищи виновного. Решай проблему. А я вернусь к своим… делам.

Зелена ушла, оставив Эмму наедине с чувством вины и липким противным предчувствием конца, который она сама же и приблизила.

***

Белль-из-прошлого спустилась вниз найти себе что-нибудь на завтрак. Последние дни были странными, все обитатели дома без исключения были немного нервными, вели себя довольно необычно, тихо передвигались по дому, избегая друг друга, если вообще появлялись дома. Например, Белль вообще отсутствовала весь вчерашний день и ночь, потому она и удивилась,

столкнувшись с хозяйкой на кухне. Было заметно, что пришла она недавно, не успела даже переодеться, движения её были уверенными, как и прежде, но руки не слушались. Занимаясь завтраком, она дважды выронила нож.

— Что с тобой, мам? — с улыбкой спросил Коль, которая тоже была здесь. — Я могу сварить кофе.

Она предложила это с искренней заботой, с нежностью, а ведь совсем недавно они готовы были порвать друг дружку в клочья.

— Не нужно, — мягко отказалась Белль. — Спасибо. Правда.

— Брось, — отмахнулась Коль и всё равно достала кофе и подошла к кофеварке. — Ты выглядишь, как живой мертвец.

Белль-из-прошлого не могла не согласиться с ней. Белль выглядела ужасно: бледная, измученная, усталая, с безумием в потускневших синих глазах.

— Я в порядке, — строго сказала Белль, будто желая отгородится от Коль и её непрошеного великодушия.

— Позволь мне помочь, — Коль запустила кофеварку и дотронулась до матери.

— Ладно, — вздрогнула Белль, отстраняясь. — Нарежь грибы, пожалуйста.

— Я тоже могла бы…помочь, — предложила Белль-из-прошлого, — если вы не против.

— Да, — внимательно оглядев её с ног до головы, отозвалась Белль. — Ты могла бы сварить овсянку для Криса. Там надо…

— Я уже знаю, — улыбнулась она Белль. — Выучила. Конечно.

Она и правда уже многое выучила, особенно если это касалось Криса и Альберта. Белль-из-прошлого ужасно скучала по своему ребёнку, и свою невысвобожденную энергию старалась направить на них, насколько они ей позволяли. Она быстро нашла всё нужное и выполнила несложное поручение, краем глаза наблюдая, как Белль сосредоточенно перемешивает грибы с индейкой в большой сковороде. Тут Белль обернулась на звук шагов, хорошо знакомых им обеим. Голд спокойно зашёл на кухню, прислонился к стене и скрестил руки на груди.

— Что? — раздражённо обернулась к нему Белль. — Я вернулась ровно к семи. Как и сказала. Доволен?

И тут она обожгла руку, совсем несильно, но Голд подлетел к ней и перевернул её руку так, чтобы лучше рассмотреть повреждение. Ему не удалось это сделать.

— Всё в порядке! — Белль спрятала руку за спину.

— Как скажешь, — холодно произнес Голд, недобро сверкнул глазами и вышел.

— Так! — повысила голос Коль. — Что с вами обоими?

Белль не ответила ей, даже не взглянула в её сторону, просто вернулась к приготовлению завтрака. Это были круассаны с начинкой из грибов, репчатого лука и индейки, нечто не требующее особых усилий.

В половине девятого все собрались за столом, и это было то ещё испытание. Атмосфера была напряжённее, чем во время первого ужина. Крис, чью очередную победу над высоким стулом никто не оценил, молчаливо и вяло ковырял свою овсянку, Альберт старался ни на кого не смотреть, Коль ела с неохотой, переводя взгляд с Голда на Белль и обратно, Голд вообще ничего не съел, а просто сидел и смотрел на жену, сидящую напротив и с преувеличенным вниманием рассматривающую что-то за окном. Казалось, только Адама всё устраивает, но на самом деле он просто иначе выражал свои эмоции.