Настоящие, или У страсти на поводу

Серганова Татьяна

— А что на этого скажет ваш жених?

— На кону его жизнь, — резко отрезала она.

— Вас не смущают его увлечения?

Вспыхнула. Алые пятна украсили бледные щеки, делая её ещё моложе.

А ведь она ровесница Селины. Значит, Белфор сейчас двадцать три — двадцать четыре года. А выглядит не старше девятнадцати.

«Белфор… Айола…»

Он никогда не называл её по имени, даже мысленно. А сейчас почему-то решился.

Айола… Непривычное имя, северное, незамысловатое и такое простое, но оно удивительно ей шло. Насколько мужчина

помнил, это название какого-то цветка, который рос только в Северных горах среди бесконечных снегов. Маленький, белоснежный, хрупкий и в то же время стойкий, если смог пробиться и выжить там, где другие были не в силах.

— А вас не смущают ваши увлечения, граф? — звенящим голосом парировала она. — Вы ведь тоже игрок.

— Я не азартен.

«Если дело не касается тебя… Всего пара дней, а я уже совершаю поступки, которые мне совсем не свойственны».

— Меня это не касается.

— Но вы сами спросили, — напомнил ей Леонард.

— Граф, я пришла к вам за помощью. Готова принести извинения и бесплатно создать десяток ценных артефактов. Что еще вам нужно?

Если бы Торнтон сам мог знать.

Его молчание её злило и выводило из равновесия, заставляло совершать ошибки, произносить слова, которых говорить не стоило.

— Что еще нужно таким как вы?

— Как я?

— Упасть на колени? Прилюдно извиниться. Облизать ваши ботинки? — От гнева её глаза так ярко сверкали, что ему казалось, он видит саму искру. — Или вы предпочитаете забавы поискушённее? Невинность девушки для вас достаточная цена?

Вот зря она завела об этом разговор, потому что мысли Торнтона пошли совсем по другому руслу и с её участием стали более откровенными, опасными, жаркими. И отклик тела был неожиданно острым и болезненным. Мужчине даже пришлось сесть поудобнее, чтобы избавиться от неожиданного чувства дискомфорта.

— Так вот, граф! Здесь вы не угадали. Мне предложить вам нечего. Совсем. Невинности у меня нет! — чуть ли не выкрикнула она ему в лицо и в ту же секунду застыла, прижимая руку к губам и с ужасом смотря на него.

Разговор зашел слишком далеко. Это понимали оба.

Её слова подействовали на Торнтона как ушат ледяной воды и реакция была неожиданно яркой и злой. Слова сами сорвались с губ, ведя их обоих к краху.

Глава Восьмая. Выбор

— Так вот, граф! Здесь вы не угадали. Мне предложить вам нечего. Совсем. Невинности у меня нет! — и замерла, прикрыв рукой губы, словно хотела остановить слова, которые с них сорвались, попытаться вернуть всё назад.

Великие, если бы это было только возможно.

И реакция Торнтона, который до этого вальяжно расположился напротив, осматривая меня странным, опьяняющим взглядом, была очень резкой.

— Даже так, Белфор? — Его холодному тону могли позавидовать вечные снега Анагорских гор. — Я знал, что нормы морали и этики, которые отличают аристократию от обычных людей, вам чужды, но не думал, что вы дойдёте до такого.

— Вы не

имеете право меня судить. Ивар мой жених.

А в ответ увидела, как заходили желваки.

— Гремзи? Кто бы сомневался. Вы считаете меня исчадьем бездны, Белфор? Но у даже у такого как я есть свои принципы, одним из которых является — никаких девственниц в собственной постели.

Я задрожала, тяжело сглотнув.

— Но ведь сейчас всё иначе, не так ли? — тихо закончил мужчина, смотря мне прямо в глаза.

И этот взгляд был как проклятье: резкий, ядовитый и прожигающий всё нутро.

— Что вы такое говорите…

— Я прощу долг вашего жениха в полторы тысячи золотых и подарю четыре с половиной за одну лишь ночь в моих покоях.

— Что? — я резко поднялась и отскочила в сторону, с ужасом смотря на него. — Вы с ума сошли?

Не шутка, не розыгрыш. Я видела это в его глазах. Граф был как никогда серьёзен, озвучивая свой приговор.

— Думаю, это самая щедрая оплата из возможных. Шесть тысяч за одну ночь, о которой никто не узнает. Не беспокойтесь, я умею хранить тайны. И не в моих интересах кому бы то ни было сообщать об этом.

— Нет.

— И ваш жених умрёт.

Я мотнула головой, пытаясь прояснить мысли, которые сейчас путались, накрывали волной друг на друга и смешивались в непонятную кучу.

— Это была ошибка прийти сюда, — ответила ему, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Надо было сразу понять, что договориться с вами не получится.

— Надеетесь, что Селина вам поможет? — догадался Торнтон, даже не пытаясь меня остановить.

— Мне казалось, что вы не можете упасть в моих глазах еще ниже, чем сейчас. Я ошиблась, — направляясь к выходу, сказала ему я. — Но я ошиблась. Вы чудовище, граф Элкиз. Самое настоящее чудовище. Воспользоваться ситуацией и так поступить… Вы мне омерзительны.

Выйдя из его спальни, я некоторое время стояла, словно оглушенная, ничего не видя перед собой.

— Айола! — крик Делайн привёл меня в себя.

— Что? — я обернулась и взглянула на кузину.

— Наконец-то я тебя нашла… А что ты тут делаешь? — тут же подозрительно спросила девушка, бросив взгляд на дверь Торнтона.

— Стою. А что ты хотела?

— Герцогиню отправляют в Академию.

— Что? Как? Когда?

— Прямо сейчас. Прибыл герцог и они уезжают.

Я не стала её дослушивать, подхватив юбки, бросилась вниз по лестнице, а оттуда на улицу.

— Корвил?

Герцог нахмурившись смотрел, как его жену мягко и бережно сажают в карету.

— А, Айола, добрый день, — рассеяно ответил он, не отрывая взгляда от бледного лица жены. Выглядел Архольд не очень хорошо: взъерошенный, встревоженный и страшно обеспокоенный. — Мы срочно уезжаем в Академию, Сэм надо показать искрящим. Хотя она до сих пор сопротивляется. Мне совсем не нравится, как она выглядит.

— Да, вы совершенно правы, — кивнула я, поддерживая его решение, и тут вспомнила о своей проблеме. — Дерек, мне надо с вами срочно поговорить.