Настоящие, или У страсти на поводу

Серганова Татьяна

Ревность.

Оно душило, не давало сосредоточиться и сводило с ума.

Я с трудом смогла дождаться ночи, чтобы встретиться в нашей спальне с Леонардом и заглянуть ему в глаза, увидеть в них своё отражение.

— Ты чем-то встревожена, — заметил муж, внимательно за мной наблюдая.

— Как ты думаешь, что ей нужно?

— Маркизе? — сразу догадался он, не став юлить.

А ревность вновь подняла свою уродливую морду, злорадно усмехаясь: «видишь, он помнит о ней, думает… кто ты и кто она…

всего лишь бледная тень… навязанная жена».

— Да, ей, — я отступила в сторону, обнимая себя за плечи.

— Понятия не имею. Она мне не сообщала о своих планах, да мы и не общались.

— Констанци увлечена тобой.

Помолчал и вновь подошёл ближе, беря за подбородок и заставляя смотреть в глаза.

— Констанци самовлюблённая стерва, которая может хотеть всё, что угодно. Нас это не касается. Знаешь. — Пальцы нежно погладили скулы. — Еще немного и я решу, что ты меня ревнуешь.

Я вспыхнула, отводя взгляд.

— Просто не хочу стать посмешищем для всех.

— И только это?

Лео не отпускал меня.

— А что еще?

Я посмотрела ему прямо в глаза — открыто и без утайки, ожидая такой же откровенности от него.

Отступил, отпуская руку, но не взгляд.

Мы слишком далеко зашли в своих вопросах и откровениях. Боясь сказать лишнее и в то же время безумно желая это услышать.

Но что можно сказать, когда сам не можешь разобраться в своих чувствах? Остаётся лишь трусливо молчать. Ведь потом пути назад уже не будет.

Ах, если бы я только знала, чем закончится для нас завтрашний день. Если бы я только знала…

Отложив на неопределённый срок ремонт, дизайн, а вместе с ним и мадам Позир с её жуткими эскизами и образцами, я решила пока заняться другими вопросами.

А так как свекровь решила возобновить светскую жизнь, устраивая домашние посиделки и приглашая на чай своих подружек-сплетниц, то оставаться в особняке было просто невыносимо.

Поэтому мне и пришла в голову мысль побыть немного транжирой. Леонард выделил отдельный счет для личных нужд, одежды, обуви и прочих дамских штучек. Размер этого счета приводил меня в трепет, но желания супруга не обсуждались.

Надо признать, наш брак принёс мне одни плюсы и никаких минусов. Лео не нарушал моё личное пространство, но не выглядел равнодушным и готов был в любой момент прийти на помощь. Да, закрыт и холоден, но в этом тоже были положительные стороны. Тем более, что всё это всегда оставалось за дверями нашей спальни. В постели Лео назвать холодным могла лишь сумасшедшая.

А вот мысли о его прошлых любовницах портили мне аппетит и настроение. Это задевало. Я понимала, что обижаться на него за прошлое глупо, но ревность вновь била неуверенностью по расшатанным нервам и затянувшимся ранам.

Я хотела его. Хотела всего без остатка.

И пусть эти чувства были

так далеки от тех, что я испытывала к Ивару и больше походили на вечную жажду, отказываться от них и делать вид, что они ничего не значат, не получалось.

Великие, раны на сердце лишь зарубцевались, а я уже начинаю думать о чувствах. И ведь отсутствие взаимности ничуть меня не пугает. И кто еще будет говорить о своих умственных способностях?

Утром (а фактически шел двенадцатый час), прошмыгнув мимо шумного чаепития леди Торнтон, я велела кучеру ехать к модистке. Надо было обсудить фасоны платьев, выбрать ткани, в общем потратиться.

— Спасибо, Керит, — улыбнулась я молодому кучеру, который помог мне слезть.

— Рад служить.

Но дойти до магазина модистки я не успела.

— Айола! — Мергери выскочила из-за угла и крепко схватила меня за руку у самых дверей. Складывалось такое ощущение, что о моих передвижениях все знают лучше меня самой. — Как хорошо, что я тебя нашла.

— Здравствуй, — отступая в сторону и освобождая дорогу, произнесла я и постаралась улыбнуться. — Рада тебя видеть.

— Госпожа, всё нормально? — выкрикнул Керит и уже собрался слезать с козлов.

— Всё хорошо, Керит, не переживай, — отмахнулась я и повернулась к ней.

— Нам надо поговорить. — Бывшая подруга вцепилась в меня мёртвой хваткой.

— Давай чуть позднее, мне надо зайти к модистке. Я договаривалась.

— Да, я знаю. Мне сказали, — рассеяно отозвалась она.

Ну вот, теперь понятно, как Мергери меня нашла. Кто-то из швей доложил ей о том, когда и во сколько я буду здесь. Неприятное чувство.

— Прошу, — продолжила она, неожиданно всхлипнув и до крови прикусив губу. — Это вопрос жизни и смерти!

Девушка была сама на себя непохожа. Слишком бледная, испуганная и нервная, вздрагивающая от любого звука. В глубине фиалковых глаз плескался страх и отчаянье. Никогда её такой не видела.

— Мергери, ради Великих, что произошло? — тут же напряглась я.

Её волнение и страх передались мне.

— Эйдан, — выдохнула она, шмыгнув носом. — Он сам на себя непохож. Выгнал меня… Айола, я боюсь худшего.

— Успокойся и объясни всё толком, — я повысила голос, пытаясь достучаться до неё.

— Мне кажется, что он решил покончить с собой.

— Что-о-о?

— Это всё курительные смеси. Он и раньше был не в себе, а сейчас совсем с ума сошел.

— Какие смеси? Они же запрещены. Откуда?

— Это всё маркиза, — зло выплюнула она и фиалковые глаза вспыхнули от ненависти.

— Какая маркиза? — тут же уточнила у неё, чувствуя, как внутри всё напряглось от жуткого ощущения беды.

— Сангорианка. Констанци.

— Армель Констанци? — переспросила я, всё ещё отказываясь верить в услышанное.