Настоящие индейцы
Шрифт:
– Сверху на два часа!
– Щиты!
Вовремя. Позади что-то тяжело и мощно ударило в щит. Со стороны леса с трех позиций влупили пулеметы – по точке, откуда был выстрел.
– Рядовой Маккинби, а ты везучий.
– Что там, капитан Слоник?
– Ровно в то место, куда я тебя хотел поставить, влетело.
– Что с человеком?
– А там был Когар, с которым я вас поменял местами. Когар успел закрыться. Ты не успел бы. И Мэнфри не успел бы. Когар ничего, оглушен, но к вечеру оклемается. Продолжать
Последние пятьдесят метров.
– Капитан Слоник, слева чисто.
– Понял, капитан Берг.
Орудие на четыре-восьмой развернулось и ударило внутрь лагеря. Хорошая девочка. Славная. Рациональная только очень.
Где не надо – рациональная.
Люк. Прыжок вниз с четырех метров. Интересно, переживет ли этот прыжок моя беременность? Впрочем, моя первая беременность выдержала прыжок с шести метров. Не пережила она только Энстона… Проклятье. Тогда я ребенка хотела. Очень. Из меня его выбили сапогами с металлическими мысами. Теперь не хочу, и готова спорить, что меня в живот даже муха не укусит.
Маловато света из растрескавшегося потолка, а фонарика у меня нет: пуля в рюкзак прилетела, и точно фонарику в линзу. Зато уже есть автомат, сняла с оператора орудия на четыре-восьмой. Он ему больше не понадобится.
Движение теней слева… Черт! Не успела.
Он стоял напротив меня, держа на прицеле. Здоровый бычара. Бронежилета нет, как и у меня. Это он напрасно, напрасно… Если верить описанию Дженни, сам Белка. Белка нужен живой. Но глубоко осознавший бренность своего существования.
– Дяденька, не бей меня! Ну пожалуйста! Я больше так не буду!
И голову, голову набок, глазки понаивней.
– Пушку сюда!
Да бери, жалко, что ли, через пять секунд подберу.
– И сама! Живо!
Плечи, плечи опустила. Голову вперед, шею вытяни, взгляд искательный. Ты жертва, может быть, жертва педофила. Походку не забудь. Мыски и коленки внутрь. Руки безвольно вдоль тела. Сиськи не прячь! Тебе и так особо нечего прятать, вот и не прячь. И живот отпусти.
Есть. Глазки загорелись. Ближе, ближе. Взгляд снизу вверх, доверчивый.
– Ну! Ближе!
А думаешь, мне дальше надо?
– Дяденька, а ты не будешь меня бить?
– Что? А-ААААА!
Нож, просто нож. Мой старый добрый тактический нож, для всего пригодный: оконную раму отжать, веревку отрезать… А сейчас одно движение – и брюхо ниже ремня располосовано. Неглубоко. Не помрет, но боль чудовищная. Стою, гляжу сверху вниз. Не люблю я педофилов.
– Капитан Слоник, у меня Белка. Координаты ориентировочно под пять-двенадцатой на первом ярусе катакомб.
– Понял, капитан Берг. Я на территории, прошел четыре-восемь. Сейчас пошлю кого-нибудь.
– Только не в люк, терминатор туда не пролезет. Обходи через восемь-восемь. Иду дальше.
Нагнулась, выдернула ремень
– Сиди так, наши придут, вынесут, жить будешь.
– А-а-а…
– Не ной. Не смертельно. Сдашь всех, кто над тобой, – получишь срок поменьше.
Это если тебя из чистой вредности не выдадут Саттангу – за издевательства над индейцами. А могут, могут.
– Ты… кто?
– Я-то? Мать Чудес. Не узнал?
Белка отшатнулся так, что ударился затылком о камень.
– Ты… живая. Ты вышла…
– Я не вышла, я пришла. За своим скульптурным портретом. Он мне нравится, прикинь?
– Он… Я ничего не трогал! Все там стоит! Все в целости! Забирай, все забирай!
– Это в круглой крипте, что ли?
– Где?
– Дурень бескультурный. В комнате, в комнате! Над которой раньше сам храм был!
– А-а… да! Да! У-у, как больно…
– А не хрен потому что. Ключи где?
Он как-то странно оттопырил подбородок. Я не сразу догадалась. Запустила руку под потный ворот, сорвала цепочку с карточкой.
– Ладно, отдыхай.
Проверила еще раз, не осталось ли оружия. Порядок.
– Слышь… – позвал Белка. – Ты сама-то на кого работаешь? Не Мать же ты Чудес…
– На землян, успокойся. На государство. Судить будут наши. Законы помнишь? Во всех штатах первого радиуса, и тем более на Земле, смертной казни нет.
– Ну ладно. Ты не думай, я говнюк, но я за наших. Я боялся, ты из Эльдорадо.
– Да? – я смерила его взглядом. – А кому, по-твоему, эта статуя предназначалась? И чьи переговоры ты тут прикрывал?
Он вытаращил глаза:
– Нет! Это люди из четвертого округа были! И статуя для их командующего была! Там этот, как его, принц. На всю башку чокнутый. Не знаю, кем он себя считает, шанхайским императором, что ли. Энстон!
– Энстона год назад сняли. И военного министра тоже поменяли.
– Во как… Значит, говоришь, Эльдорадо… Ладно, у твоих врач-то найдется? А то мне ведь есть, что сказать. Много чего есть. Я ценный пленный, пусть меня берегут. Ой, что-то все плывет… Ой, худо мне… Это от потери крови… Ой, я грохнусь сейчас…
– Сиди и жди. Или падай, если хочешь. За две минуты не помрешь.
До самой крипты мне никто не встретился. Тяжелая дверь. Карту в замок. Дверь открылась без звука.
Потолка в крипте почти не осталось и сверху лился пыльный свет. Посередине на небольшом возвышении стоял металлический контейнер с погрузочными ушками. Так, где у нас сканер, вот у нас сканер… Черт! Еле успела отскочить. Грани контейнера с грохотом развалились во все стороны, открыв плотно и добротно сколоченный деревянный ящик.