Настоящие индейцы
Шрифт:
Он шагал быстро, мысленно выстраивая убедительный монолог. И только когда вошел в ставку, понял, что опоздал.
Берг увидел их издали, метров с двухсот. Сидели на «царском» пригорке. Трогательно и доверчиво приникнув плечиком к плечику.
Проклятье.
Да, Берг победил его – выстроив дорогостоящую и рискованную игру с княжеством и ребенком. А Маккинби победил себя.
Чертов псих. Все нормальные люди годами избавляются от фобий, меняя врачей и методики. Один Маккинби вылечился в секунду – усилием воли.
Берг стоял, сунув руки в карманы, и обреченно любовался своим поражением.
Слез
Шаги я услышала издали, но принципиально не стала оборачиваться. Наплевать, кто это. Кто бы ни был. Обещала пристрелить – значит, пристрелю.
На мои плечи упал теплый плед. Я демонстративно подняла пистолет стволом вверх. Пока – стволом вверх. На кисть легла теплая лапища Августа, опустила мою руку.
– Нам надо поговорить, – ответил он и уселся рядом. – Ты на голой земле сидишь, что ли? С ума сошла. Держи, – он бросил мне на колени второй плед.
Я оттолкнула плед, вся сжалась, потому что мне хотелось кричать.
– Ну вот что, – решительно сказал Август.
Одной рукой он крепко обхватил меня и приподнял, а второй затолкал под попу сложенный плед. И усадил обратно.
– Август, послушай, я тебе обязана, но…
– Делла, я ушел, потому что мне надо было подумать и кое-что уточнить. Рядом с тобой был твой брат, который не допустил бы никакой эскалации. Поэтому я мог позволить себе пять минут в одиночестве.
– Макс задурил ему голову.
– Судя по тому, что ты здесь одна, а не с Максом, не очень-то задурил. Делла, у меня к тебе три вопроса и одно предложение. Ты собираешься жить с Бергом?
Я стиснула челюсти.
– Нет.
– Ребенок действительно от него?
– Да.
– Как ты собираешься его воспитывать?
– Да я вообще не уверена, что…
Август перебил меня жестом:
– Об этом не может быть и речи.
– Вообще-то это только мне решать!
– И твоему врачу. Делла, я нормальный человек. Жизнь женщины неизмеримо ценнее жизни плода. От кого бы женщина ни понесла. Но в твоем случае именно аборт может привести к неизлечимому увечью. Ты потратила столько сил, чтобы вернуть себе здоровье. И ты угробишь все только из-за того, что забеременела от паршивца? Лучше роди и откажись. Это не дело, конечно, но по крайней мере, ты сохранишь здоровье.
– Ну ты сказанул! Как можно отказаться от ребенка, который уже родился?! Одно дело, пока это червяк размером с фалангу пальца, и другое – уже сформировавшийся человек!
– И все-таки – как?
Я подавила желание выругаться матом.
– К родителям поеду. И буду жить там. Прости, что я сорвала тебе
– Макс достанет тебя там.
– Убью.
– И получишь срок.
– Объясню, что он пытался похитить моего ребенка.
– Не выход. Делла, есть предложение получше. Ты формально у меня на контракте. Давай мы забудем про слово «формально»? Я все равно не имею права уволить беременную. Ты будешь жить на Танире, со всем комфортом. Я перепланирую твой флигель, чтобы в нем было удобно с малышом и прислугой.
– У меня нет денег на прислугу.
– Это говорит княгиня Сонно? Делла, у тебя достаточно денег на нормальный штат. И деньги на прислугу для наследника – это необходимые расходы. К тому же прислуга разгрузит тебя, ты сможешь продолжать работу. Или пойти учиться, пока ребенок совсем маленький и требует внимания. С воспитанием я помогу. Хотя бы советом. Я, в конце концов, не далее как сегодня обещал тебе поддержку. Не вижу причин отказываться от своих слов. Ни от каких своих слов. Это всего лишь ребенок!
Мне хотелось убежать.
– Август, мне сейчас дурно станет от твоего великодушия. Ты хотя бы представь, что скажет твоя семья!
– Моя семья скажет, что я герой и гений, взял и путем хитрой манипуляции решил едва не вековую проблему с княжеством Сонно. Я еще и в крестные отцы твоему малышу набьюсь. И твой ребенок, наследник княжества, вырастет среди маленьких Маккинби. Из них же потом и выберет себе супруга или супругу. И все. Княжество безо всякого рейдерства плавно переходит к моему клану. Историческая справедливость восстановлена. А тебя сочтут умной и дальновидной женщиной, прекрасной матерью, которая заботится о будущем своего ребенка. Потому что насчет Макса у нас иллюзий не питают. Тебя еще и похвалят, что ты бросила безумного мужа из любви к ребенку. Поддержат, помогут, окружат заботой. Твой ребенок получит все самое лучшее. Самое престижное и качественное образование, самое аристократическое воспитание. И прекрасное, процветающее княжество, за которым мой дед с удовольствием присмотрит до совершеннолетия твоего наследника.
Я закатила глаза.
– Да, и вся Танира будет сплетничать, что это наш с тобой общий ребенок!
– Мне эти слухи не повредят точно. И тебе наши хищницы хамить поостерегутся.
– Я смотрю, ты все продумал.
– Конечно. Я для этого и уходил.
– Ты подумал о том, что малыш начнет ходить, увидит твои машинки и попытается в них поиграть? И фиг ты ему объяснишь, что это коллекционные экземпляры баснословной ценности! Для него это будут иг-руш-ки!
– Вообще-то они и есть игрушки. Причем очень прочные. Пусть играет.
– А потом к тебе снова припрется Макс. Не дай бог, еще с Идой. У нее ж тоже будет ребенок. Типа детей познакомить, родные же.
– Не припрется. Это мой дом, я имею право не пустить. Более того: Максим Люкассен никаких прав на твоего ребенка иметь не может.
– Ну-ну. Скажи это Максу.
– А надо?
Я повернула голову. Август смотрел мне в глаза – тяжело и уверенно. У меня аж мурашки по спине побежали.
– А можешь?
Август легко вскочил и пошел к палаткам. Через несколько шагов обернулся: