Научи любить

Солт Елена

– Смотри, куда идёшь, – буркнул мужчина в спортивном костюме и исчез за поворотом.

Это был Давид Александрович, учитель физкультуры. Похоже, у кого-то сегодня так себе настроение. Пожала плечами и пошла в сторону учительской, на этот раз чаще поднимая глаза от телефона.

Внутри оказалась только Виктория Дмитриевна, да и она уже закрывала дорогую сумку из крокодильей кожи и надевала солнцезащитные очки. Я сложила листы на стол ровной стопочкой и сказала:

– Похоже, учитель физкультуры сегодня не в духе.

– Почему? – лениво отозвалась химичка.

– Мы

с ним столкнулись в коридоре, и он был не весел.

– Да ты что? И ты понятия не имеешь, с чего бы?

Я удивлённо на неё посмотрела:

– Да, понятия не имею.

Виктория Дмитриевна громко защёлкнула сумку и, звеня каблуками, подошла ко мне вплотную:

– Запомни одно, дорогуша. Держись от него подальше. И от меня тоже. Возможно, кого-то ты и провела своим милым личиком, но я смотрю за тобой в оба. Стоит тебе оступиться – я буду рядом, чтобы помочь упасть. Ты здесь ненадолго.

Затем она повернулась и вышла прочь, оставив после себя облако приторно-сладких духов.

Я потёрла виски. Да что здесь творится, словно все с ума посходили?

Закончив с бумажной работой, наконец-то вышла из учительской. Уроки давно закончились и вокруг было тихо. Я пошла по коридору в сторону лестницы, слушая громкий звук своих же каблуков по бетонному полу.

Совсем некстати вспомнились истории об исчезнувшей учительнице и инцидент с непонятным падением с лестницы Алёны Вадимовны. Для полной картины память подбросила сюжеты фильмов ужасов про маньяков в школе. Глупо, но стало как-то жутковато. Пару раз я даже оглянулась на скрипы дверей, но везде было пусто.

Вдруг до уха донеслось какое-то странное бормотание. Замерла и прислушалась, но слов было не разобрать. Интонация менялась и звучала подозрительно. Я остановилась рядом с кабинетом, из которого доносился странный звук. «Кабинет ОБЖ», – извещала табличка. Медленно нажала ручку и заглянула внутрь.

Престарелый учитель, кажется, Тарас Макарович, откинулся на спинку кресла и что-то бормотал. Руки его безвольно болтались, голова дёргалась. С ним точно всё в порядке? Осторожно ступая, я приблизилась и разобрала «не надо», «кто поможет», «убираться». Я уже хотела тронуть педагога за плечо, как вдруг он вздрогнул, сложил руки на груди, кашлянул и сладко захрапел. Я отдёрнула руку и отскочила назад. Вышла прочь, тихо прикрыв за собой дверь.

Что ему снится? Может, уборка класса или территории? Совсем бедного старика замучили. Не в силах избавиться от какого-то вязкого чувства страха, я с радостью покинула школу. На выходе из калитки оглянулась назад, гадая, что меня могло так напугать, а когда повернулась, то вскрикнула от неожиданности, едва не столкнувшись с причиной беспокойства на первом уроке.

Тигран Багдасарян смотрел на меня сверху вниз своими жгучими карими глазами, в которых даже не видно было зрачка.

Тигран сказал:

– Простите, не хотел пугать.

– Да ничего! – улыбнулась, охотно его извиняя. – Я сама виновата.

Парень смотрел на брелок с ключами от машины, который вертел в руках. Повисла пауза и я сказала:

– Вы что-то хотели, Багдасарян?

– Да, –

поднял на меня глаза, и я вынуждена была моргнуть, чтобы не таращиться на него откровенно. – Я хотел извиниться. За своё поведение утром. Я не должен был швырять пенал.

– Хорошо, – с готовностью кивнула. – Я принимаю ваши извинения. Надеюсь, в дальнейшем у нас получится сотрудничать.

Вместо ответа парень кивнул и спросил:

– Подвезти?

– Кого? Меня? – я нервно рассмеялась, ошарашенная его предложением, и зачем-то спросила. – Разве тебе уже можно за руль?

Теперь уже он непонимающе на меня посмотрел:

– Давно можно.

– Что, и права у тебя есть?

– Есть, – передёрнул плечами, нахмурился, затем сказал. – Я пропустил год из-за соревнований. Мне восемнадцать, водить умею, не переживайте. Пойдёмте.

– Нет, спасибо. Я рядом живу, – показала на десятиэтажку в ста метрах от школы. – Всего хорошего, Багдасарян.

– До свидания, Есения Даниловна.

Заходя в подъезд, я обернулась, и увидела, что Тигран стоит на прежнем месте, засунув руки в карманы, и смотрит мне вслед. Щёки отчего-то вспыхнули, и я поспешно скрылась за дверью.

Вечером я впервые встречалась в мамином доме с ремонтной бригадой, которую нашла через интернет. Невысокий щуплый мужчина восхищался домом и красочно расписывал, как здесь будет красиво после ремонта. Он соглашался на всё и принимал на ура все мои пожелания. Как же приятно работать с понимающими людьми!

Поставила свою подпись в договоре и внесла задаток. Ремонт начался – подумала радостно. В тот вечер я долго болтала с сыном по видеосвязи. Так радостно было видеть то воодушевление, с каким он рассказывал про учёбу и подработку. Затем привычно выпила таблетку и заснула крепким сном, спокойная и умиротворённая. Тогда я ещё не знала, что это спокойствие ненадолго.

7. Кровь на кулаках

Есения.

Понеслась череда рабочих будней. Я привыкала к ученикам, а они ко мне. Всегда знала, и в очередной раз убедилась в том, насколько тонко дети чувствуют взрослых. Любая твоя слабость или ложь мигом оказываются на поверхности. Подростки жестоки, и к окружающим, и к себе самим. Если тебя можно прогнуть, они это сделают с удовольствием.

Школьный коллектив живёт по законам джунглей. Есть всего два способа выжить в такой среде и заработать авторитет. Тебя могут либо уважать, либо бояться. Третьего не дано. Только сильный духом и уверенный в себе педагог может чувствовать себя здесь комфортно.

Я совсем забыла, каково это. В глубине души боялась и думала, что не справлюсь. Первые дни сердце стучало, ладошки часто становились влажными, но внешне, надеюсь, никто не замечал моего страха. С первого же дня я держалась с учениками отстранённо, холодно и уважительно. Меня проверяли на прочность и эмоции, но я не поддавалась. Недрогнувшей рукой рисовала «неуд» и удаляла из класса. При этом ни разу не повысила голос и никого не унизила. Дети успокоились и приняли правила игры. На это ушла пара недель.