Научи меня любить
Шрифт:
И тут же чуть не споткнулась о Лешку, тот стоял у двери и явно подслушивал.
Снова брови нахмурил, снова чем-то недоволен. Ох, уж эти мальчишки!
— Леш, ты знаешь, что подслушивать нельзя?
— Я тебя ждал. Сандали ее еще посушить надо. Ей же обратно еще идти.
Яна вздохнула. Вот и в кого он такой, хозяйственный?
— Мы ее на такси отправим. Давай, пошли на кухню, будем чай заваривать и стол накрывать. У нас с тобой сегодня гости.
48
Отчего-то она так разволновалась и кровь прилила
Господи, еще только этой Маши ей не хватало!
А если бы она сегодня уехала? И стояла бы эта девочка неизвестно сколько времени вот такая, мокрая, под дверью. Порой родительская "забота" о должном уровне развития ребенка переходит все границы. И кто знает, не испугалась бы Маша вернуться домой ни с чем? Она слишком хорошо помнила историю о мальчике, боявшемся возвращаться домой.
Тогда Яна неспешно прогуливалась пешком, шла с очередного занятия с девочками. На автобус опоздала, такси вызывать не хотелось. Да и последний урок выдался слишком тяжелым. Хотелось просто подышать свежим воздухом.
Мороз крепчал, снежинки искрились в свете желтых фонарей. Словно черт дернул Яну свернуть с дороги и срезать путь через детскую площадку. На улице ни души — холодно. Она окинула хулиганским взором огромную горку, выстроенную из камня в виде замка, и стала взбираться по крутым обледеневшим ступеням. Уже забравшись на верхнюю площадку, поняла, что не черт дернул ее лезть сюда, а, видимо, сам Бог привел…
В самом углу, прямо на холодном дощатом полу, свернувшись калачиком, лежал мальчик и тихо поскуливал. Сердце в жутком страхе за ребенка заполошно забилось где-то в горле. Яна кинулась, потянула худенькое тело на себя, прижала к груди совершенно несопротивляющегося мальчика. На вид ему лишь десять. Плакать уже не может, губы синие, руки просто заледенели. Растирая его ладошки и щеки, дуя на них теплым воздухом, Яна тогда осторожно и очень долго выясняла, что же с ним произошло. Обидел ли кто, побил может? Еле смогла разговорить пацана. Оказалось все проще, и сложнее…
Отличник Антоха не хотел идти домой. Из-за тройки. Потому как боялся наказания. Настоящего, физического, которое ему неминуемо бы грозило. Первым порывом было пойти и самой хорошенько постучать по голове таких заботливых и правильных родителей. Но мальчик напрочь отказывался говорить, где живет. Тогда, после долгих уговоров, Яна объяснила, что она вынуждена будет вызвать скорую помощь, и его — Антошу, замерзшего, увезут в больницу. Это возымело свое действие, паренек в больницу явно не хотел.
"Как Аленка без меня утром уроки выучит? Она только еще во второй пошла!" — робко смотрел он своими синими бездонными глазами.
Ну, хоть какая-то зацепка. Яна уговорила мальчика пойти домой. Ради сестренки. И, как мужчине, перестать бояться, и быть ответственным за поступки. Слабо самой верилось в свои слова, но что-то нужно было сказать.
Примерно после еще получасовой беседы они дошли до нужного подъезда. Антоха не назвал квартиру, но Яна успела заметить, какую кнопку он нажал на домофоне. С тяжелым сердцем отпустила. Еще несколько минут, несмотря на мороз, стояла у дома, пытаясь увидеть его силуэт в зажегшемся окне.
Потом,
Долго, долго сидел произошедший случай в ее голове. И сейчас вот история эта, с Машей, знакомой болью сжала что-то внутри. Стала бы она требовать от своего ребёнка большего? Яна теперь уже не знала ответа на этот вопрос. Все оказалось слишком сложным…
От мыслей отвлек звон посуды на кухне. Пока Яна ставила обувь на сушилку, Лешка решил похозяйничать. Разбил что-то! Вот что ему не сидится, а?
Яна прижала ладони к лицу — так потемнело в глазах от нахлынувшего вдруг гнева, сделала глубокий вдох и медленно пошла на кухню.
49
Все, что Яна обнаружила на кухне, дало лишь толику облегчения. Нет, Лешка ничего не разбил, а просто не расчитал силу и выдернул ящичек со столовыми приборами с места полностью. Тот выскочил, ложки и вилки с грохотом разлетелись, а напуганный мальчуган стоит с ужасом смотрит на это безобразие.
— Алексей, ну как же так! Давай, не стой, скорее собирай, и в раковину их все. Я сполосну, — проговорила Яна строгим учительским тоном. И уже тише добавила: — Господи, теперь все это перемывать придется.
Нужно хотя бы улыбнуться, подбодрить, но Яна побоялась, что улыбка больше будет похожа на оскал. Да и не гость тут Лешка, чтобы она его уговаривала. Натворил, пусть отвечает!
Вот же, снова завелась с пол оборота. Так хотелось отчитать мальчишку, выплеснуть раздражение.
Да, в конце концов, она не святая!
— Алексей, я прошу тебя, веди себя прилично. И за столом, и за речью своей следи. К нам в гости пришла моя ученица. Я не могу позволить, чтобы о нас думали плохо. Если знаешь, что не справишься, лучше посиди один в комнате.
Яна, договаривая последние слова, резко обернулась, желая закрепить речь строгим взглядом. Но Лешка не смотрел на нее, он спокойно, без особой спешки, собирал ложки с пола, низко опустив голову.
Яна смутилась на секунду и тут же себя одернула, не нужно жалости.
— Ну что ты копаешься! Живее давай…
Лешка послушно протянул собранное, и также, не глядя на Яну, стал доставать из буфета конфетницу и корзинку с печеньем.
Хотелось броситься наперерез. А вдруг уронит, просыпет, разобьет? Хрустальную конфетницу ей в подарок привезли хорошие знакомые из Франции… Но Лешка крепко ее держал, уверенно. Аккуратно слез с табурета. Без грохота, очень бережно расставил все на столе.
Только под ложечкой где-то все ещё сосало — то ли злость, то ли обида…
Маша вышла скоро, футболка болталась на ее худеньких плечах. Яна слегка поморщилась от такого простецкого вида, хотя предложить все равно больше было нечего. Ну, ничего страшного, Маша совсем еще ребенок, стесняться своего тела ей не по возрасту.
Лешка с интересом разглядывал рыжую пигалицу, с каким-то особым восхищением потрогал мокрые вьющиеся волосы.
— Смотри, они кудрявые, как у мамы моей после бани, — еле слышно пробормотал он, не понятно к кому обращаясь.