Науфрагум. Дилогия
Шрифт:
– Молчи!
– яростно прошипела в ухо горничная, зажав мне рот левой рукой. Над правым ухом щелкнуло. Скосив глаза, я увидел, ее руку, вооруженную пистолетом, которая плотно легла на мое правое плечо, как на подставку для стрельбы.
– Вперед и ниже, медленно. Если толкнет - дергай и подхватывай, понял?
Если я решил, что уже видел ее взбешенной раньше, то здорово ошибся. Ненависть к тем, кто посмел поднять руку на госпожу, звучала в ее голосе, чувствовалась в том, как двигалось ее тело. Нет, это было не пламя, скорее - обжигающая арктическая стужа, звон острых ледяных кристаллов в вымороженном воздухе.
Утвердительно промычав, я подал корзинку ближе к
Что это была за чушь насчет расплаты за предков? Я слышал, что среди трансильванских эмигрантов имелись антироялистские настроения, но разве эта девушка - немного резкая, но подкупающая своей прямотой - должна отвечать за грехи людей, которые жили полвека назад? Не говоря уже о том, чтобы позволить лишить человечество такой красоты? Нет, я понял, что не могу допустить этого.
Но только вовсе не обязательно держать меня за горло. Судя по всему, горничная - то есть, если судить по ухваткам, скорее телохранительница принцессы - не доверяла мне и не собиралась пускать все на самотек. Стоит мне заартачиться, испугаться инсургентов и попытаться сбежать, и она расправилась бы со мной так же безжалостно, как с любым, кто смеет угрожать ее хозяйке. Что же, сейчас было не время указывать ей на то, что я доброволец, а не принудительно мобилизованный.
До роковой черты осталось не более пяти шагов, когда принц Яков вдруг рванулся, повернувшись вокруг оси, сзади подбил под колени сторожившего его стюарда, вырвался и стремительно бросился вслед за сестрой. Конвоировавший принцессу трансильванец обернулся, услыхав топот за спиной, но ничего не успел предпринять - принц, подпрыгнув, красивым ударом ноги на лету свалил его и отбросил в сторону. Тот неуклюже проехал по гладкому паркету, а Яков, погасив инерцию, замер позади Грегорики, обернувшись лицом обратно к залу и раскинув руки крестом.
– Остановитесь, безумцы!!!
– раскатился по залу его призыв. Нельзя было не признать, голос у его высочества был поставлен прекрасно. Прозвучавшая в нем уверенная властность заставила всех, включая стюардов-инсургентов, замереть на месте.
София, которая завороженным взглядом следила за экзекуцией, вздрогнула и с трудом вышла из ступора. Теперь она с выражением мучительной раздвоенности на лице пожирала горящими глазами величественную фигуру в белоснежном с золотом мундире, и в них странным образом смешались ненависть и восхищение. Принц Яков же, бесстрашно продолжал, несмотря на то, что очнувшиеся трансильванцы угрожающе навели на него оружие.
– Прекрасно понимаю вашу жажду мести - мне так же знакома горечь от невыполненных обещаний, возмущение при виде творящейся несправедливости, как и вам. Да, невозможность сдержать обещания, данные моими предками, которые я не в силах сдержать, жгут и мое сердце. Ваша боль - страдания людей, доверившихся династии Тюдоров, и не получивших обещанного - понятна мне и близка, как никому больше. Да, необходимость действовать перед лицом величайшей катастрофы в истории человечества не дала моему великому прадеду
Гневный вопрос Якова явно заставил инсургентов почувствовать себя неловко. Скрипач, который попытался, было, что-то возразить, поперхнулся, когда рослый стюард положил тяжелую руку ему на плечо, покачав головой. Яков же продолжал, со страстью рубя воздух рукой.
– И можно ли обвинить Максимилиана в том, что он сознательно не позволял эмигрантам вернуться на родину? Нет! Согласно завещанию отца он возглавил Карантинную комиссию, задачей которой стало возродить погибший континент. Вы знаете, как опасно было вступать на эту землю?! Сколько ученых погибло от остаточных разрядов? Сколько трудов было положено, чтобы не допустить распространения эпидемий? Как твердо Максимилиан стоял на страже, не допуская, чтобы мародеры разграбили культурные сокровища? Не его вина, что эта земля так и не стала безопасной. Кроме того, я со стыдом вспоминаю, как недостойно повели себя его последователи, позволившие расхитить то, что сохранил мой дед. Еще отвратительнее думать об этом, помня, что это сделали те, кто ныне правят нашей страной. Думаете, я спокоен, когда вижу, что стало с Либерией, которую мой прадед вручил представительской власти полвека назад? Мое сердце требует справедливости, так же как и ваши! Обладай я властью что-то изменить, разве не воспользовался бы возможностью восстановить справедливость?! Вы знаете, как больно мне видеть, как лишившиеся родины честные люди заблуждаются - нет, более того - как их обманывают беспринципные политиканы!
Праведный гнев и сила, переполнявшие речь принца, заставили трансильванцев опустить глаза. Обернувшись к Софии, принц насмешливо прищурился.
– Мне жаль даже вашу неуклюжую предводительницу, взомнившую о себе слишком много. Она может считать, что сама придумала этот план, но на самом деле его вложили ей в голову. И те, кто это сделал, намеревались цинично использовать вас, и выбросить, как бумажную обертку.
– Лжешь!.. Это был мой собственный план!
– топнула трансильванка.
– И ты заслужил, чтобы тебя обманули... да ты и сам обманывал меня! Ты притворялся, что ничего не знаешь, а сам!..
– Неужели? И никто не подсказывал тебе, как лучше втереться ко мне в доверие и как попасть на борт "Олимпика"? Неужели ты такая опытная инсургентка, что проделала все это самостоятельно?
– Не твое дело!..
– крикнула София со слезами в голосе, но на ее лице явственно мелькнуло мучительное колебание, словно она что-то вспомнила.
– ...Стой, так ты заметил... и все это время... ты тоже притворялся?! Мерзавец!
Трансильванская инсургентка подняла свой короткий браунинг, целясь в принца. Но ее рука так дрожала, что было очевидно - она не попала бы, даже если бы и нашла в себе силы нажать на курок.
Принц бесстрашно продолжал:
– Изображая несуществующую любовь ко мне, ты вряд ли имеешь право требовать взаимности, не так ли? Но я не виню тебя, София. Ты лишь орудие заговора, игрушка в руках гораздо более коварных и подлых людей. Ты запуталась, и запутала своих бедных соотечественников. Видит бог, уж они-то точно не заслужили такой судьбы. Верно?
– Яков вдруг в упор взглянул на стоявшего перед ним стюарда.
Тот вздрогнул, сглотнул, и неожиданно бросил об пол свой тяжелый "Томпсон". Оружие с грохотом покатилось по паркету, заставив зрителей вздрогнуть.