Наука, философия и религия в раннем пифагореизме

Жмудь Леонид Яковлевич

К сожалению, картина, нарисованная Дикеархом, слишком похожа на фрагмент Антисфена о речах Пифагора, [142] и потому едва ли может рассматриваться как независимое свидетельство. Маловероятно к тому же, чтобы Пифагор смог столь быстро и без особого труда добиться влияния в чужом для него городе — ведь он прибыл в Великую Грецию в одиночку, лишенный всякой поддержки. Судьба таких людей в VI в. редко была завидной, это заметно хотя бы на примере Ксенофана. Последующий успех Пифагора действительно можно связывать с его харизматическими качествами и умением убеждать людей, но у нас нет данных о том, что он сумел завоевать влияние в Кротоне уже в первые годы своего пребывания, не говоря уже о месяцах.

142

С той лишь разницей, что у Антисфена речи не отнесены к моменту появления Пифагора в Кротоне.

Ахейская колония Кротон, как и многие другие в Великой Греции, была основана в конце VIII в. В течение последующего времени экономическое процветание южноиталийских городов постоянно растет, однако с середины VI в. их интересы приходят в конфликт друг с другом. Главной причиной раздоров было, по-видимому, не столько торговое соперничество, сколько земельные владения: расширяя

свои территории, колонии в конце концов столкнулись между собой. [143] За некоторое время до приезда Пифагора Кротон, после ряда побед над соседями, потерпел тяжелое поражение от Локр Эпизефирских. [144] Косвенным отражением упадка, который переживал город после этого поражения, считается отсутствие кротонцев среди олимпийских победителей с 548 по 532 г., тогда как раньше их было немало. В 532 г., в год приезда Пифагора, кротонский атлет Милон одержал свою первую победу, а с 508 по 480 г. семь из восьми победителей в беге были кротонцами. Многие связывают этот подъем духа кротонцев с воздействием этико-политического учения Пифагора, [145] но едва ли его деятельность смогла дать результаты уже в первый год. [146]

143

Dunbabin, 356 ff.

144

Это произошло вскоре после 540 г. (Dunbabin, 360).

145

Dunbabin, 361; Guthrie I, 175; de Vogel, 176.

146

Милон был победителем в Олимпийских состязаниях юношей еще в 540 г., а на Пифийских играх — в 538 г. См.: Klee Т. Zur Geschichte der gymnischen Agone an griechischen Festen. Leipzig 1918, 76 f; RE 15.2 (1932) s.v. Milon; Ciaceri. Op.cit., 58 f; Moretti L. Olimpionikai. I vincitori negli antichi agoni olimpici, MAL 8.2 (1957) 71 f; Buchmann H. Der Sieg in Olympia und in den anderen panhellenischen Spielen. Munchen 1972, 20.

Вероятно, лишь постепенно вокруг самосского мудреца возникает круг приверженцев, первоначально, скорее всего, из среды аристократической молодежи. [147] По словам Исократа, правда, несколько ироническим, слава Пифагора была настолько велика, что все юноши хотели стать его учениками, а их отцы предпочитали, чтобы они больше общались с ним, чем занимались собственными делами (Bus. 29). Платон называет его ?????? ????????, создавшим особый пифагорейский образ жизни (Res. 600a-b). Молодые ученики Пифагора стали, очевидно, основной силой пифагорейского сообщества, распространившего свое влияние сначала в Кротоне, а затем и за его пределами.

147

Iam. VP 254 (из Аполлония с использованием материала Тимея). См. ниже, 11,2.1.

Первым важным политическим событием, с которым традиция связывает пифагорейцев, была война Кротона с Сибарисом. [148] В битве, происшедшей около 510 г., кротонское войско во главе с пифагорейцем Милоном наголову разгромило сибаритов и разрушило их город. [149] Победа над Сибарисом сделала Кротон самым сильным из городов Южной Италии; соседние полисы становятся зависимыми от него «союзниками». Вместе с тем эта победа привела к первой вспышке антипифагорейского движения, известной как заговор Килона. [150] Аристоксен сообщает о нем следующие подробности:

148

Iust. ХХ,4.1-18; Strab. VI,1.12-13; Diod. XII,9.2-6; Iam. VP 255-256. По крайней мере часть этих сообщений должна восходить к Тимею (Talamo С. Pitagora е 1а ТРТФН, RF 115 [1987] 385-404; Pearson L. The Greek Historians of the West. Atlanta 1987, 108 ff). О роли самого Пифагора в этих событиях можно только догадываться. Наш главный источник, Лиодор, не вызывает большого доверия (Dunbabin, 362 f; Burkert, 116 f). Ср.: Giangiulio ?. Richerche su Crotone arcaica. Pisa 1989, 14 ff.

149

Hdt. V,44; VI,21; Diod. ???,??; Strab. VI,263. О том, что в действительности Сибарис не был полностью разрушен и оставлен жителями, свидетельствуют монеты с символами Кротона и Сибариса, датируемые около 500 г. (von Fritz. Pol., 81; Dunbabin, 365; Kraay. Op.cit., 172 f; Gorini G. La monetazione incusa alia Magna Grecia. Milan о 1981, 147 ff).

150

См.: von Fritz. Pol., 42 ff; Minar, 52 ff; Dunbabin, 366; Morrison. Pythagoras, 147 f.

«Килон, кротонский муж, по своему роду, славе и богатству происходил из первых граждан, но был в остальном человеком тяжелым, тиранического нрава, насильником и сеятелем смуты. Всячески желая присоединиться к пифагорейскому образу жизни, он пришел к Пифагору, когда тот был уже стариком, но был им отвергнут по указанным причинам. После этого он и его друзья начали яростную борьбу против Пифагора и его соратников» (fr. 18).

Хотя у нас нет оснований отбрасывать версию о личном соперничестве Килона и Пифагора — о ней сообщает уже Аристотель (fr. 75) — едва ли оно являлось главной причиной антипифагорейского выступления. Само существование группировки, пользовавшейся большим влиянием на политическую жизнь Кротона, должно было вызвать враждебность слоев, оттесненных от принятия важных решений. [151] Эта вражда, вероятно, усилилась вместе с ростом влияния пифагорейцев после победы над Сибарисом.

151

Iam. VP 255 (из Аполлония с использованием материала Тимея). См. ниже, II,2.1.

Роль Пифагора в событиях этого времени оценить очень трудно. Аристоксен ограничивается короткой ссылкой на то, что «из-за этих событий Пифагор уехал в Метапонт, где, говорят, и окончил свою жизнь» (fr. 18). Дикеарх также подтверждает, что он перебрался в Метапонт, правда, после безуспешных попыток осесть в Каулонии, Л окрах и Таренте, куда его не пустили (fr. 34). Из дальнейшего рассказа Дикеарха следовало, что «Пифагор умер, бежав в метапонтийский храм Муз, где провел сорок дней

без пищи» (fr. 35). Последовала ли смерть Пифагора сразу же после бегства в Метапонт, или между этими событиями прошло какое-то время? Если принять версию Дикеарха, то Пифагор умер еще до конца VI в., поскольку мятеж Килона произошел, вероятно, вскоре после войны с Сибарисом, хотя когда именно — неизвестно. Но Аполлодор считал годом его смерти 497 г., основываясь, скорее всего, на Аристоксене. Хотя наши источники и не дают особых надежд на разрешение этих хронологических трудностей, с большим основанием следует отнести кончину Пифагора к середине 90-х гг. V в. Обстоятельства его смерти говорят о том, что он и в Метапонте продолжал заниматься политикой: смерть в храме от голода (если, конечно, это реальная деталь) указывает на политические преследования. [152]

152

Майнер (Minar, 71 ff) связывает смерть Пифагора с временным захватом власти в Кротоне тираном Клинием в 494 г. Ср., однако: Bicknell D. The Tyranny of Kleinias at Kroton, Klearchos 18 (1976) 5-25.

В завершение несколько слов о семье Пифагора. Его женой обычно называют Теано, дочь пифагорейца Бронтина. Однако в более поздних источниках она фигурирует как жена Бронтина и/или дочь Пифагора. [153] В псевдопифагорейской литературе Теано была чрезвычайно популярна. Ей приписывалось множество сочинений, писем и масса нравоучительных высказываний, которые рисовали образ идеальной жены и матери. [154] Столь же запутанна и традиция о детях Пифагора. Тимей сообщает, что «дочь Пифагора была в девичестве первой в хороводе девиц, а в замужестве — первой в хороводе замужних» (FGrHist 566 F 131). Согласно Порфирию (VP 4), ее звали Мийа. Из сыновей Пифагора чаще всего называют Телавга и Аримнеста, хотя в поздней традиции встречаются и другие имена его сыновей, а также дочерей. [155] Семейная биография Пифагора фабриковалась уже в эллинистическое время, [156] при этом почти каждому члену его семьи приписывались какие-то сочинения. [157] Оценить, насколько достоверны хотя бы имена его родственников, практически невозможно.

153

См.: Burkert, 114 n. 28-30.

154

См.: Thesleff. Writings, 193 ff; Stadele ?. Die Briefe des Pythagoras und der Pythagoreer. Meisenheim am Glan 1980, 288 ff.

155

См.: Melloni. Op.cit, test. III; Burkert, 114 n. 33.

156

Имя жены Пифагора появляется впервые у поэта Гермесианакта из Колофона (fr. 2.85 Diehl), имя его сына — у Дурида Самосского (FGrHist 76 F 23).

157

Thesleff. Writings, 51, 188 f.

Глава 3

Путешествия Пифагора

3.1 Ex Oriente lux?

Традиция единодушно относит все путешествия Пифагора ко времени его жизни на Самосе. Такое единодушие не случайно: именно об этом периоде уже в III в. до н.э. знали столь же мало, как и сейчас. Желание заполнить досадную лакуну интересными событиями играло далеко не последнюю роль в постепенном увеличении числа и продолжительности путешествий. В поздние времена Пифагору приписывали поездки не только к египтянам, финикийцам или персидским магам, но и к вавилонянам, эфиопам, сирийцам, индийцам, евреям, иберам, фракийцам, арабам и даже галльским жрецам-друидам. [158]

158

См.: Zeller, 300 ff; Delatte. Vie, 105; Hopfner Th. Orient und griechische Philosophie. Leipzig 1925, 3 ff. Melloni. Op.cit., test. IV.

Вопрос о путешествиях Пифагора давно перерос чисто биографические рамки и вот уже второе столетие связан с дискуссиями об общем характере культурных связей между Востоком и Западом в ту эпоху. Путешествия, равно как и любой другой факт, хоть как-то связывающий греческих мыслителей с Востоком, часто используются в подтверждение обширных заимствований, якобы сделанных ими у своих восточных соседей. [159] И хотя с ростом наших знаний о культурах Древнего Востока для подобного взгляда остается все меньше оснований, стремление связывать зарождение и последующее развитие греческой философии и науки с импульсами, идущими с Востока, все еще достаточно распространено. [160]

159

Зачинателями этого направления в XIX в. были Рёт и Гладиш (Roth ?. Geschichte unserer abendlandischen Philosophie. Mannheim 1846; Gladisch A. Die Religion und die Philosophie in ihrer weltgeschichtlichen Entwicklung. Leipzig 1852).

160

См., например: Neugebauer. ES; Waerden В. L. van der. Science Awakening. New York 1961; idem. Die Anfange der Astronomie. Basel 1968; West ?. L. Early Greek Philosophy and the Orient. Oxford 1971.

Несмотря на неубедительность подавляющего большинства гипотез такого рода, их нельзя сбрасывать со счетов, ибо за ними стоит реальная проблема: уникально быстрое появление в Греции огромного числа важнейших культурных новшеств. Однако решение этой проблемы «генеалогическим» путем является слишком простым и явно неудовлетворительным; кроме того, этот путь был уже многократно опробован в античности. Так, например, позиция ван дер Вардена [161] мало чем отличается от того, что говорил Порфирий: геометрию Пифагор усвоил у египтян, арифметику у финикийцев, а астрономию у вавилонян (VP 6). В полном соответствии с этой традицией поступают Керк и Рэйвен, «распределяя» между этими тремя народами научные сведения, известные Фалесу. [162]

161

Van der Waerden, 37 ff, passim.

162

KR, 76 ff.