Наука, философия и религия в раннем пифагореизме
Шрифт:
Судя по откликам Гераклита, известность Пифагора уже в начале V в. далеко перешагнула пределы Великой Греции. Конечно, Гераклит мог использовать сведения, сохраненные ионийской традицией (Самос и Эфес расположены рядом), но характер его инвектив убеждает в том, что он знал о деятельности Пифагора после его эмиграции в Кротон. [83] В первой четверти V в., когда Гераклит писал свою книгу, слава Пифагора была уже столь распространена, что расстояние между Эфесом и Кротоном не могло быть для нее преградой. Об исключительной популярности Пифагора свидетельствуют монеты с его изображением и подписью ?????????, выпущенные в 430-420 гг. в Абдерах. Для V в. это случай беспрецедентный и не только потому, что изображения философов на монетах появляются гораздо позже и, как правило, в их родных городах — перед нами первый портрет на греческой монете, во всяком случае, первый подписанный портрет. [84]
83
Ср.: Morrison. Pythagoras, 141; Philip, 140.
84
Уже первый издатель одной из этих монет предположил, что на ней изображен Пифагор с Самоса (Jameson R. Collection Jameson. V. III. Paris 1924, 50). Впоследствии к этой точке зрения присоединились: Seltman Ch. Greek Coins. 2nd ed. London 1955, 142 f; Babelon J. Le portrait dans Vantiquite d'apres les monnaies. Paris 1942, 63 f; Schwabacher W. Pythagoras auf griechischen Munzbildern, SSCA 5 (1968) 59-63. Сомнения, высказанные на этот счет Рихтер (Richter G. Greek Portraits. IV. Brussels 1962, 17 f), были
Можно лишь догадываться, чем именно завоевал Пифагор уважение абдеритов. Думается все же, что едва ли здесь сыграли роль известность его как политика и тем более увлечение абдеритов его религиозным учением. Согласно предположению Селтмана, появление этих портретов связано с Демокритом, чье имя фигурирует на абдерских монетах (в качестве магистрата) как раз в это время. [85] Эта гипотеза кажется вполне правдоподобной, особенно на фоне следующих фактов: 1) Демокрит написал сочинение «Пифагор» (68 А 33), в котором высказывал свое восхищение самосским мудрецом (68 А 1,38), — кстати, это была первая в Греции книга, посвященная философу; 2) по словам его современника Главка Регийского, Демокрит учился у кого-то из пифагорейцев (68 А 1,38). [86] К этим свидетельствам следует отнестись со всей серьезностью. Демокрит родился около 470 г. [87] и мог, следовательно, застать в живых слушателей самого Пифагора; но если пифагореизм того времени ограничивался лишь религиозной сферой, то чему мог научиться у них такой человек, как Демокрит, и чем он восхищался в своей книге?
85
Seltman. Op.cit., 143 f.
86
Демокритовец IV в. Аполлодор из Кизика утверждал, что он встречался с Филолаем (68 А 2), но Филолай — ровесник Демокрита и потому вряд ли мог быть его учителем. Историк Дурид Самосский называл сына Пифагора Аримнеста учителем Демокрита (FGrHist 76 F 23).
87
Мы принимаем хронологию Демокрита, обоснованную Лурье (Luria S. Wann hat Demokrit gelebt? AGPh 39 [1928] 205-238). Ср.: Mansfeld J. Apollo-dorus on Democritus, Studies, 307 ff.
С. Я. Лурье, отрицавший вслед за Франком раннепифагорейскую философию и науку, предположил, опираясь на расположение книги «Пифагор» среди этических сочинений Демокрита (рядом с книгой «О душевном расположении мудреца»), что в молодости он учился у пифагорейцев этике, а сама книга содержала «моральные изречения». [88] Оба эти вывода отнюдь не очевидны. Что касается содержания книги, то резонней говорить не о моральных изречениях, а об этических идеях. Исходя из конъектуры Целлера, объединявшего два соседних названия в одно — «Пифагор <или> О душевном расположении мудреца»,65 можно полагать, что речь шла о предпочтительности ???? ?????????? перед деятельным образом жизни. Эта идея хорошо засвидетельствована и в этике пифагорейской школы (скорее всего, она восходит к самому Пифагору, если не к его ионийским предшественникам), [89] и у Демокрита. [90] Сходство их этических учений этим не ограничивалось, [91] но мы не будем на нем подробно останавливаться, ибо и так ясно, что влияние пифагорейцев на Демокрита прослеживается не только в этике. [92]
88
Лурье С. Я. Демокрит. Ленинград 1970, 458 сн. 154. 66 Zeller. Alteste Zeugnisse, 471.
89
См. ниже, V,2.
90
Test. XX-XXI, XXVI-XXVIII, fr. 729, 737 Luria. В предпоследнем фрагменте Демокрит упомянут рядом с Пифагором.
91
Нейтральное место в этике Демокрита занимали ????????? и ????????? (fr. 657 Luria), стремление избегать излишеств (fr. 739, 750; ср. Diod. Х,7): ????? ?? ????? ?? ???? (fr. 749); счастье — это ??????? ??? ????????? (fr. 742). Интересно сопоставить свидетельство Аристоксена о пифагорейцах (DKl> 468.20) с тем, что говорил Демокрит (fr. 779). Из его предшественников только пифагорейцы всерьез занимались этикой и педагогикой (De Vogel, 176 f), и отнюдь не случайно Демокрит уделял этим дисциплинам столько внимания.
92
Вообще расположение книги в поздних каталогах не всегда служит надежным показателем ее содержания. Например, в списке сочинений Гераклида Понтийского трактат «О благе» находится среди физических работ, а «К теоремам» — среди мусических (D.L. V,86-88). У того же Демокрита «Причины воздушных явлений» (D.L. 1Х,47) почему-то не включены в число физических сочинений, а «Логика, или Канон» значится среди них.
Уже Аристотель, сопоставляя взгляды пифагорейцев и Демокрита, неоднократно указывал на близость их философских позиций. [93] Конечно, Демокрит не был учеником пифагорейцев в том смысле, в каком его трактовали античные «преемства философов», но он немало почерпнул у них, а главное, его реакция на философию пифагореизма явно указывает на ее рациональный характер. Позиция Франка, превращавшего пифагорейцев из учителей Демокрита в его учеников, [94] уже давно отвергнута, и характерно, что Лурье в ряде важных пунктов признал ошибочность своих ранних взглядов на пифагореизм, как, впрочем, сделал это и сам Франк. [95] Контакты Демокрита с пифагорейцами не ограничивались и философией. «Если мы спросим, у кого Демокрит почерпнул те математические познания, которыми он выделялся среди своих современников, то самым удовлетворительным ответом будет — у одного из пифагорейцев», — писал Целлер, [96] и с этим трудно не согласиться. Действительно, среди сочинений Демокрита мы находим «Об иррациональных линиях и телах» (68 А 33), а в первой половине V в. проблемой иррациональности в математике никто, кроме пифагорейцев, не занимался.
93
Arist. De caelo. 303 а 4 — о роли чисел у пифагорейцев и атомистов; Phys. 203 а 6; De caelo. 279 а 11; fr. 201 — космогония пифагорейцев, Левкиппа (67 А 1) и Демокрита (68 А 40); De an. 404 а 1 — представления о душе; De gen. et corr. 315 а 3 — критика Демокритом пифагорейских взглядов (ср. Met. 1028 b 16, 1090 b 5). Вернет считал, что пифагорейское влияние видно и в учении Левкиппа (Burnet, 336). См. также: Zeller-Mondolfo, 332 ff; Guthrie I, 389.
94
Frank, 72 ff. См. критику у Zeller-Mondolfo, 332 f.
95
Лурье. Демокрит, 444 сн. 16 (комм, к фр. 105). «Именно в школе Пифагора возникла математика как точная наука... Более того, пифагорейцы заложили основы научной астрономии и физики... Невозможно, конечно, установить, какова доля участия самого Пифагора в этих достижениях, но едва ли подлежит сомнению, что он был зачинателем всего этого научного развития. Он был скорее рациональным мыслителем, чем вдохновенным мистиком» (Frank ?. Wissen, Wollen, Glauben. Zurich 1955, 81 f).
96
Zeller. Alteste Zeugnisse, 471; Zeller-Mondolfo, 334 f.
О
97
Об авторстве и датировке этого трактата см.: Robinson Т. М. Contrasting Arguments. An Edition of Dissoi Logoi. New York 1979.
98
Алкидамант (ар. Arist. Rhet. 1398 b 9), приводя примеры почитавшихся мудрецов, также ставит рядом имена Пифагора и Анаксагора.
Источником, проливающим некоторый свет на занятия пифагорейцев, является речь Исократа «Бусирис». Согласно Исократу, Пифагор заимствовал свою философию у египтян, точнее, у египетских жрецов (Bus. 28). [99] В сущности, это означает, что Исократ, зная о философских занятиях Пифагора, приписывает их его предполагаемым учителям. [100] Из описания этой «египетской философии» в одной из предшествующих глав следует, что она состояла не только в умении законодательствовать или исследовать природу сущего, но и в обучении астрономии, арифметике и геометрии (Bus. 23). Очевидно, что все это не имеет прямого отношения к египетским жрецам, зато хорошо согласуется со сведениями о преподавании математических наук в пифагорейской школе V в. [101]
99
О традиции, связывающей Пифагора с Востоком, и о его предполагаемых путешествиях см. ниже, 1,3.
100
Morrison J. S. The Origin of Plato's Philosopher-Statesman, CQ 52 (1958) 207.
101
См. ниже, IV,2.3.
Об иной стороне занятий в пифагорейской школе мы узнаем из фрагмента Алкмеона (24 В 1), одного из ее ранних представителей. «Алкмеон из Кротона, сын Пейрифоя, сказал следующее Бронтину, Леонту и Батиллу: о вещах невидимых, [равно как и] о земных, лишь боги обладают ясным знанием (????????), людям же [дано лишь] судить на основании свидетельств (????????????)». [102] Те, кому посвятил свою книгу Алкмеон, [103] входили в пифагорейское сообщество и были, как и сам он, младшими современниками Пифагора, [104] а Бронтин, вероятно, был связан с ним и родственными узами (DK 17 А; 58 А).
102
Текст фрагмента явно не в порядке: Wachtier J. De Alcmeone Crotoniata (Diss.). Leipzig 1896, 34 f; DK I, 214 not; Gomperz H. Alkmaion's Frg. 1 Diels, PhW 48 (1928) 1597; Pitagorici I, 146 f. О значении ????????????: Diller ?. ???? ?????? ?? ?????????, Hermes 67 (1932) 14-42.
103
Властос (Vlastos Gr. Isonomia, AJP 74 [1953] 334) напрасно оспаривал старое мнение о том, что книга Алкмеона была посвящена упомянутым в ее первых строках пифагорейцам (Burnet, 194; Wellmann ?. Die Schrift ???? ???? ?????? des Corpus Hippocraticum, Sudhoffs Archiv 22 [1929] 311; Olivieri A. Civilta greca neWItalia meridionale. Napoli 1931, 112; Zeller-Mondolfo, 322; Pitagorici, 147). Безусловно, посвящение «не подразумевает согласия с идеями адресата» (добавим — со всеми идеями), но предполагает известную близость интересов автора и адресата. Обращение Эмпедокла к Павсанию, приведенное Властосом в качестве примера, говорит как раз против него, ибо Павсаний был врачом и вполне мог разделять как медицинские, так и натурфилософские взгляды Эмпедокла или, по крайней мере, проявлять к ним интерес.
104
Хронологию ранних пифагорейцев см. ниже, 11,1.
Слова Алкмеона примечательны не только тем, что подтверждают близость к ученикам Пифагора этого эмпирически ориентированного ученого и философа. Еще важнее то, что сами они предстают участниками философского диалога, которых волновали те же проблемы, что и Алкмеона. Трудно отказаться от мысли, что начало его книги отражает ситуацию философских и научных споров, которые велись в то время в Кротоне. Некоторое представление об их проблематике может дать содержание книги Алкмеона, наибольшее место в которой было уделено медицине, физиологии и астрономии, словом, всему тому, что греки называли ???? ?????? ???????. Нельзя, конечно, утверждать, что интересы и тем более позиции названных выше пифагорейцев и Алкмеона совпадали: он, например, не проявлял никакой склонности к математике, да и в самом его обращении чувствуется полемический подход. Маловероятно все же, чтобы он посвятил свою книгу людям, совершенно чуждым его идеям и занятиям. От первых пифагорейских врачей, Каллифонта и Лемокеда, до последнего известного нам пифагорейца, Ликона из Тарента, в этой школе сохранялась традиция естественнонаучных занятий — медициной, физиологией, анатомией и ботаникой. [105] На этом фоне интерес Бронтина, Леонта и Батилла к подобным проблемам не может казаться чем-то странным, пусть даже Бронтину и приписывают авторство некоторых орфических поэм.
105
См. ниже, IV,5.
Итак, мы разобрали свидетельства авторов доплатоновского периода, содержащие имена Пифагора или пифагорейцев. Поскольку нас интересовала преимущественно научно-философская сторона раннего пифагореизма, ряд аспектов ранней традиции остался лишь бегло затронутым. Впрочем, и так очевидно, что на основе свидетельств этого времени невозможно воссоздать сколько-нибудь полный образ пифагорейской школы. Авторы IV в. гораздо подробнее освещают философию пифагорейцев и их достижения в точных и естественных науках. Однако они не могут разрешить два важнейших вопроса: когда возникли в этой школе занятия наукой и философией и какова степень участия в них самого Пифагора? Ответ на эти вопросы дает именно ранняя традиция. Она рисует Пифагора глубоким мыслителем и разносторонним исследователем и вместе с тем наделяет его чертами религиозного и политического деятеля. Но в целом баланс оценок авторов этого времени вполне однозначен: философский и научный элемент оказывается здесь на первом плане, например, у Гераклита, Эмпедокла, Демокрита, Главка, автора Dissoi logoi, Алкмеона, либо выступает наравне с другими — у Ксенофана, Геродота, Иона, Исократа.
Показательно и то, что большинство этих свидетельств принадлежит людям, создававшим философию и науку того времени. Именно они восхищаются мудростью Пифагора, полемизируют с его взглядами, пишут о нем книги, смеются над его проповедями и учатся у его учеников. Судя по широте и богатству откликов, Пифагор являлся одной из самых известных фигур в интеллектуальных кругах V в., а едва ли не все значительные философы того времени были в той или иной степени связаны с его школой. [106] Все это опровергает любые попытки причислить его к чудотворцам и теологам типа Эпименида, Аристея или Ферекида. В том, что касается наличия философского и научного аспектов в деятельности Пифагора и его ближайших последователей, свидетельства ранней традиции не только красноречивы, но в некотором смысле даже избыточны.
106
К уже упомянутым именам добавим, что Парменид учился у пифагорейца Аминия (28 А 1, 4); его упоминал в числе пифагорейцев Аристоксен (см. ниже, 11,1).