Наука о переводе. История и теория с древнейших времен до наших дней

Хухуни Георгий

Своеобразное стремление использовать иноязычный сюжет с целью пропаганды римской экспансии на Востоке характеризует деятельность Валерия Флакка (умер около 90 г.). Обратившись к поэме «Аргонавтика» греческого поэта III в. до н. э. Аполлония Родосского (один раз уже переданной по-латински Варроном Атацинским) [15] , он самым существенным образом изменил характер главного героя, превратив робкого и коварного Язона в храброго и надменного витязя, олицетворяющего собой тип настоящего римлянина в его лучших и худших чертах.

15

Суждения исследователей об этом переводе расходятся. Одни склонны видеть в нем почти буквальную верность, другие считают, что имела место некоторая переработка.

Достаточно разнообразна картина переводческой деятельности последних веков существования Римской империи. К ней обращался виднейший поэт IV в. Децим Магн Авсоний (около 310–395),

оставивший несколько переводов греческих авторов, которые достаточно полно передают соответствующие оригиналы. Из прозаических переводов можно упомянуть греческие романы III–IV вв. н. э.: «Деяния Александра», героем которого был Александр Македонский (в средние века это произведение пользовалось большой популярностью и было переведено на многие языки), и «История Аполлония, царя Тирского». С другой стороны, получают распространение и различные переводческие мистификации. В этом случае произведению мог намеренно приписываться переводной характер, как это имело место, например, в относящемся к III–IV вв. сборнику басен «Ромул», который выдавался в предисловии за перевод басен Эзопа, хотя опирался исключительно на латинские источники. Вместе с тем история передачи на латинский язык памятников, действительно связанных в той или иной степени с греческими оригиналами, могла дополняться подробностями явно вымышленного характера. Именно так обстояло дело с двумя произведениями повествовательной литературы III–IV вв. н. э. – «Дневником Троянской войны» и «Историей падения Трои». О первой сообщалось, что она первоначально была написана на финикийском языке неким Диктисом – участником троянского похода, найдена в его могиле при императоре Нероне и переведена по приказанию последнего на греческий, а затем неким Луцием Септимием – на латинский язык. Рукопись же второго произведения якобы обнаружил в Афинах известный историк I в. до н. э. Корнелий Непот, который перевел ее на латинский язык, ничего не изменив.

В области перевода философской и научной прозы особое значение имела деятельность Аниция Манлия Торквата Северина Боэция (около 480–524), жизнь и деятельность которого протекали уже после падения Западной Римской империи при дворе остготского короля Теодориха, по приказу которого он впоследствии был казнен.

Именно Боэций стал как бы соединительным звеном между античностью и средневековьем, переводя на латинский язык такие произведения греческих авторов, как логические труды Аристотеля «Об истолковании» («Герменевтика») и «Категории» с «Введением» Порфирия, первые четыре книги Евклида (хотя и без доказательств) и «Основания арифметики» Никомаха (последняя версия представляла собой пересказ), снабдив их своими комментариями, оказавшими громадное влияние на дальнейшее развитие философской мысли в Западной Европе. Характерно, что, формулируя принципы, которыми он руководствовался в своей работе, Боэций счел необходимым прежде всего решительно отмежеваться от преобладавшей в римской античности традиции вольного обращения с подлинником: «Боюсь, что я приму на себя вину “верного переводчика” (в оригинале – fidus interpres, т. е. аллюзия на упомянутое выше высказывание Горация. – Л.Н., Г.Х.), ибо передал текст… слово в слово. Причина этому та, что в трудах, в которых ищут познания вещей, должна быть выражена не изящная красота речи, а не подвергшаяся искажениям истина» [16] .

16

Цит. по: Jakobsen E. Translation. A Traditional Craft. Copenhagen, 1958. P. 97.

Переводческая деятельность Боэция получила высокую оценку со стороны его младшего современника Магна Аврелия Кассиодора Сенатора (490?—575?), которого как и Боэция часто называют «последним римляном». «Какие бы науки и искусства ни создала силами своих мужей красноречивая Греция, – обращался он к последнему, – все их Рим принял от тебя одного. Все их ты сделал ясными посредством отменных слов, прозрачными – посредством точной речи, так что они предпочли бы твое произведение своему, если бы имели возможность сравнить свой труд с твоим» [17] . Сам Кассиодор (занимавший, как и Боэций, высокие государственные посты) был организатором и активным участником перевода на латинский язык сочинений Иосифа Флавия.

17

Цит. по: Семенец О.Е., Панасьев А.Н. История перевода. Киев, 1989. С. 64.

6. Общая характеристика римского перевода

Как показывает приведенный выше обзор, в Древнем Риме существовали самые различные типы перевода (информационно-коммуникативного и художественного), включая сравнительно точное воспроизведение подлинника, сочетание последнего с оригинальными мотивами, контаминацию, различные способы адаптации и переработки оригинала и т. д. По сути, в нем были представлены все виды перевода, известные и в наши дни, хотя несомненно преобладало (поскольку речь идет о художественном тексте) [18] достаточно свободное отношение к оригиналу. Было также положено начало теоретическим рассуждениям о целях, задачах и методах перевода и критической оценке его результатов, которые впоследствии оказали большое влияние на дальнейшее развитие европейской переводческой традиции.

18

Следует

учитывать, что само понятие художественной литературы в античном мире было гораздо более широким, чем в позднейшие эпохи, и включало такие жанры, как история, ораторское искусство, отчасти философская и научная литература и т. д.

Глава 3

Мировые религии и развитие перевода

1. Понятие мировой религии

К числу мировых религий принято относить буддизм, христианство и мусульманство, вышедшие далеко за пределы своего первоначального распространения и объединяющие людей, принадлежащих к различным народам и расам и говорящих на разных языках. Таким образом, для мировых религий характерно стремление к универсализму, что предопределяет важное значение, отводимое в них религиозной пропаганде, которая немыслима без перевода соответствующей сакральной литературы. Часто само принятие новой религии приводило к появлению у тех или иных народов письменности и литературы – сначала переводной, а затем и оригинальной.

Вместе с тем универсальный характер соответствующей мировой религии мог вызывать и тенденцию к использованию только одного языка, выполняющего сакральную функцию и противопоставляемого всем остальным в качестве единственного средства, пригодного для религиозных нужд. Это, в свою очередь, приводило к ограничению сферы действия национальных языков, а иногда и к попыткам полного их вытеснения из литературы – причем не только духовной в собственном смысле слова, но и светской. Так, например, исламская традиция вообще не допускала перевода священной книги мусульман – Корана на другие языки, чем и объясняется отсутствие в данной главе посвященных ей разделов. Сложно и противоречиво обстояло дело с указанной проблемой в католических странах средневековой Европы и т. д.

2. Переводы буддийской литературы

Основателем буддизма считается религиозный деятель сиддхартха шакьямуни («отшельник-мудрец из племени шакьев»), происходивший из знатного рода Гаутама и принявший имя Будда («просветленный»). Точные даты его жизни неизвестны; предположительно они относятся к 563 (566)– 483 (486) гг. до н. э., хотя высказывались и другие предположения.

Буддийская литература весьма богата и разнообразна по содержанию (канонические тексты, комментарии, религиозно-философские произведения и т. д.). Согласно традиции, сам Будда, желавший, чтобы его последователи излагали новое учение на своих родных языках, проповедовал на одном из среднеиндийских языков – магадхи. Однако памятники буддийской литературы дошли до нас на разных языках – сакскрите, тибетском, палие и др., что затрудняет вопрос о первоначальном составе буддийского канона.

Проникновение буддизма в Китай привело к появлению переводов буддийских текстов на китайский язык. Необходимо отметить, что до этого переводческая деятельность в Китае фактически отсутствовала (поскольку речь идет о литературном переводе). Указанное обстоятельство в значительной степени объяснялось присущей древнекитайской культуре замкнутости и уверенности в своем превосходстве над всем иностранным, «варварским», подобно тому, как это имело место в Древней Греции. Естественно, что первыми переводчиками [19] стали не китайцы, а прибывшие в Китай буддийские миссионеры – выходцы из Индии, Парфии, Центральной и Средней Азии. Поскольку перед переводчиками стояла необычайно сложная задача – не только преодолеть языковые трудности, но и донести до китайской аудитории философские категории, представления и этические нормы буддизма, они часто работали целыми коллективами, обсуждая варианты переводов и выбирая необходимую терминологию. Среди наиболее видных переводчиков были индийские монахи Катаяна Матанги и Дхармаратна, которым приписывается перевод «Сутры из 42 глав», представлявший собой скорее изложение основных догм буддизма, парфянец Ань Шингао и другие. Первым собственно китайским переводчиком традиционно считается Янь Фодяо, который вместе с парфянцем Ань Сюанем, как считается, перевел знаменитую «Сутру о Виламокирти».

19

Предположительно начало перевода буддийских текстов на китайский язык относится к I в. н. э.; достоверные сведения о передаче буддийских сутр датируются II в.

Сохранилось несколько рассказов о чудесных явлениях, связанных с переводческой деятельностью проповедников буддизма. Так, согласно преданию, монах Сангхдэва, прибывший в Китай из Кашмира (402 г.) в качестве миссионера, не имел с собой никаких книг, однако сумел по памяти перевести на китайский язык одну из самых обширных буддийских сутр. Другой индиец – Кумараджива, прибывший в Китай по приглашению правителя страны в 402 г., прославился тем, что устно переводил по памяти буддийские тексты, которые писцы записывали под его диктовку. Поскольку многие более ранние китайские версии не отражали истинного содержания санскритских оригиналов, Кумараджива создал с помощью выделенных ему помощников новый перевод одной из сутр. Приобретя широкую известность, Кумараджива тем не менее считал, что сохранить в переводе изящество и выразительность необычайно трудно. Сохранилось предание, согласно которому Кумараджива поклялся, что если он не допустил при передаче никаких ошибок, то после смерти, когда его тело будет сожжено, язык останется невредимым, и это предсказание сбылось.