Наваждение
Шрифт:
— Молодец, справился… — неожиданно ласково сказал крепыш псу.
«Зачем вы меня толкаете? Куда ведете?
Не нужно мне пальто, я еще никуда не собираюсь уходить!
Куда мне идти? Это мой дом. Мы здесь живем с Димой… и со всеми…
Дима! Ну что ты молчишь?! Скажи им! Пусть они меня оставят!
Да не трогайте вы меня! Не надо тащить волоком!.. Ну вот… теперь сапог с ноги соскочил…
Эй, там холодно без сапог!
Почему все остаются, а
Постойте… Ну да! Это у меня день рождения! Мне двадцать лет! Поздравляете?
Спасибо, я тронута… Но именинницу нельзя уводить, пока гости не разошлись! Так не принято…
И нечестно! Почему они останутся праздновать, а меня — на улицу… И в эту вонючую машину… Здесь холодное железо…
Эй, откройте! Выпустите меня!!!
Вы ошиблись!!! Вы с кем-то меня перепутали!
Ведь у меня сегодня день рождения!»
Глава 10
БЕКАР — ЗНАК ОТКАЗА
— Криницына Екатерина Степановна?
— Да… я.
— Проживаете в Москве без прописки. Нарушаете паспортный режим.
— Понимаете… я поступала в институт…
— Понимаю.
Следователь бросал слова сухо и скупо и, кажется, ничего не хотел понимать, кроме одного.
— Это принадлежит вам?
— Нет.
Катя говорила правду. Этот героин в пакетике не ее. Такого никогда не было, чтобы ей давали порошок, — только укол уже разведенного препарата. А тем, что подарил ей Чика, она сразу угостила всех.
— Не морочь голову, — взорвался следователь. — Это твой портсигар?
— Да.
— Вот акт экспертизы. Внутренний смыв показал наличие крупиц героина. Кто принес порошок? Кто тебе его дал? Отвечай!
— Извините… — пролепетала Катя. — Я себя плохо чувствую… Я, наверное, простудилась…
— Простудилась! — насмешливо скривил рот следователь. — Это у тебя ломка, детка. Обычное дело. И ты будешь утверждать, что никогда героина в глаза не видела?
— Да…
— А это что? — Он перегнулся через стол и двумя пальцами приподнял ее рукав. — Синяки. Может, ударилась?
Катя опустила голову и тихо заплакала:
— Мне плохо… голова болит… правда.
— Охотно верю. Дать анальгинчик?
— Да!
— Ответь, где брала наркотики? Кто поставщик? Кому сбывала?
— Никому… честно…
— Никому?
— Никому…
— Только себе?
— Только себе, — кивнула Катя. — Ой!
— Отвечай, где брала?! — заорал следователь. — На ваш притон не одна уже наводка есть!
— Я… не знаю… там много людей приходит… — пролепетала Катя первое, что пришло в голову.
— Хватит дуру корчить! — Он стукнул ладонью по столу так, что Катя вздрогнула. — Ты хоть понимаешь, что тебе светит? Или совсем идиотка?
— Понимаю… — обреченно вздохнула
— Ты думаешь, что дашь мне честное пионерское и мы тебя отпустим? — саркастически хохотнул следователь. — Тебе, Криницына, статья светит. А по статье вполне определенный срок.
— Срок? — недоуменно переспросила Катя. — Это что?
— Тюрьма, крошка.
— А за что?
— А за это… — Следователь ткнул пальцем в вещдок. — Статья двести двадцать восьмая, часть вторая гласит: за незаконное приобретение и хранение наркотиков с целью последующего сбыта до семи лет с конфискацией имущества.
— Семь лет? С конфискацией? — ошарашенно переспросила Катя. — А если нет имущества?
— Что-то всегда есть, — резонно заметил следователь.
— У меня только скрипка…
— Страдивари? — хохотнул он.
— Не смейтесь так, пожалуйста, голова болит, — поморщилась Катя. — За что семь лет? Я же ничего никому не сбывала…
— Один черт, детка. Тогда статья та же, часть первая: незаконное приобретение или хранение наркотиков без цели сбыта. Три года.
Катя застонала и сжала виски ладонями.
— Но я ведь не знала… Разве я кому-то сделала плохо? Только себе…
— Конечно, только себе, — подтвердил следователь. — Поздно до тебя это дошло. А незнание законов не освобождает от ответственности.
Катя отвернулась и разревелась от беспомощности и безысходности.
Следователь полюбовался произведенным эффектом, подождал, пока Катя перестанет всхлипывать, и проникновенно поинтересовался:
— Ну, а может, действительно, не твое?
— Не мое! — вскинула на него глаза Катя.
— Может, кто-нибудь тебе подкинул?
— Н-не знаю…
— А ты подумай… Кто мог?
…Димины пальцы медленно разжались, и пакетик полетел в открытую Катину сумочку…
— Никто! — быстро ответила она.
— Кто принес?
— Никто. Я на улице нашла.
— На улице? — присвистнул следователь.
— Ну да. Валялось в подземном переходе…
— И ты все бумажки с земли поднимаешь?
— А эта на сторублевку похожа…
Следователь повертел в руке пакетик и фыркнул:
— Ничего общего!
— А я с бодуна была… — пояснила Катя.
— Тогда похоже, — согласился он. — Значит, все берешь на себя?
— В смысле?
— Никого тянуть не хочешь?
— Но я правда ничего не знаю! Отпустите меня, мне плохо… У меня температура…
Следователь вздохнул и нажал кнопку на столе.
— Можешь идти.
— Домой? — обрадовалась Катя.
— В камеру.
«Злые люди! Злые! Жестокие!
Этот мир проклят! Из него исчезли краски. Значит, исчезла музыка…