Навязанная Королю, или отбор на выживание

Сафир Юлианна

Внезапно, сквозь мрак и тишину, прорезался знакомый голос — голос моего лучшего друга.

Его фигура медленно материализовалась передо мной, ее очертания были тусклыми и размытыми, словно старыми, пожелтевшими от времени воспоминаниями. Видение его силуэта, нависшего в воздухе, как дымка, мгновенно вернуло меня к трагическим моментам, вызвав бурю вины за его смерть, которая снова захлестнула меня с непреодолимой силой. Каждая деталь его лица, каждый жест, до боли напоминали меня о том дне, когда я не смог его спасти.

— Даниэль, почему ты не смог

меня защитить? — слова Ричарда прозвучали обвиняюще, пронзая меня насквозь. Я помню день, когда оставил его умирать.

В моей жизни существует страница, которую я никогда не смогу вырвать из памяти.

Это был тот роковой день, когда я потерял близкого человека. Мой лучший друг Ричард, пал в бою под моим командованием на границе наших земель, где они соприкасаются с землями людей. Ричард всегда был со мной, наша дружба укреплялась с каждым днём, проведённым в схватках и мирных моментах.

Он был больше, чем просто спутник: он был моим братом, с которым я разделял радости и тяготы военной жизни. От потери Ричарда мне не скрыться — его смерть оставила неизгладимый след в моем сердце.

— Даниэль, ты оставил меня умирать в той битве, брат. Как ты мог просто уйти, оставив меня за спиной? Ты выбрал отряд вместо меня, своего друга, — тон его голоса все сильнее пробуждал во мне чувство вины, пронзив душу насквозь, как стрела меткого стрелка.

В тот роковой день, люди загнали нас в ловушку, искусно использовав знание местности. Ричард был тяжело ранен неподалеку от линии огня. Он пытался прикрыть наше отступление, когда стрела врага нашла его. Я бросился к нему, пытаясь оценить ущерб и найти способ вынести его любым способом.

Однако, быстро стало ясно, что перенести его без усугубления травмы было невозможно, а время на исходе. Ранение оказалось критическим, и я видел, как кровь обильно окрашивает землю под ним в темно-красный цвет.

— После всего, что мы пережили вместе, я не могу поверить, что ты принял такое решение. Ты знал, что я не выживу, но все равно ушел. Как ты мог так поступить, Даниэль?

Мы оказались зажатыми, и каждый момент мог стать для нас последним. Враг наступал, каждая секунда ценилась на вес золота. Можно было попытаться забрать Ричарда с собой, но это поставило бы под угрозу весь отряд, обрекая нас на неизбежное поражение.

Ричард это понимал не хуже меня. Он схватил меня за руку и сказал: «Иди, Даниэль. Спаси их. Это моя война закончилась. Не твоя.»

— Мои последние мысли были о том, как мы вместе сражаемся плечом к плечу. Но ты выбрал не меня, а их. Это предательство горит во мне ярче, чем любая стрела людей, которая пронзила мое тело.

Я оставил его там, на кроваво окрашенной земле, с сердцем, израненным на части от вины и отчаяния.

Мы отступили, избежали полного уничтожения, но цена такого спасения оказалась непомерно высокой для меня. Решающий выбор, который мне пришлось сделать, продолжает преследовать, напоминая, что война складывается не только из сражений и стратегий, но и невыносимых потерь, с которыми приходится жить после.

Ричард пожертвовал

собой ради нас всех, и я знал, что, если бы я попытался спасти его, рискнув жизнью всего отряда, его жертва оказалась бы напрасной.

— Неужели ты не чувствуешь усталости, Дани? Здесь, рядом со мной, ты сможешь отдохнуть от своих битв. Не позволяй миру, который тебя не ценит, истощить тебя до конца, — размытое лицо подернулось, а голос зазвучал мягче.

Вина за кончину лучшего друга навсегда стала моим постоянным спутником, напоминанием о том, что победителей на войне не бывает: есть только выжившие и павшие.

Ричард превзошел меня во многом, и я пообещал себе, что его уход не будет напрасным. Я продолжу борьбу, пока не отыщу способ построить мир на своих землях, чтобы никто не сталкивался с таким жутким выбором, который пришлось сделать мне.

— Даниэль, мой брат, здесь нет боли, нет войны. Останься со мной, и мы будем вместе, как в старые добрые времена. Ты уже сделал достаточно для нашего народа. Пора найти свой покой, — призрак шагнул ближе, и его образ становился яснее.

Теперь в его глазах я увидел не только укор, но и призыв.

Чувство отчаяния манило меня принять предложение — скрыться от всех забот и бремени вины, что тяготило мою душу. Однако я четко осознавал, что не сдамся. Я не мог отвернуться от своего народа, от моей семьи, от верных друзей. Оставив их, я оставил бы и самого себя, потеряв то немногое, что делало меня человеком.

— Помнишь, как мы мечтали оставить войну позади и найти спокойствие? Этот мир — наш шанс, Дани. Ты не должен его упускать. Останься со мной, и больше никаких сражений.

В голове вихрем закружились мысли, каждая из которых была тяжелее предыдущей. Как мог Ричард, мой лучший друг, который всегда поддерживал меня, теперь говорить со мной подобным образом?

— Ты всегда был рядом, когда я нуждался в помощи, Даниэль. Теперь пришло время, когда я могу помочь тебе. Останься здесь, и мы сможем найти вечный мир вместе, — он протянул мне руку, приглашая следовать за собой в неизвестность.

История моего прошлого — напоминание о цене войны и о том, что истинная сила заключается не в способности уничтожать, а в мужестве принимать самые трудные решения ради блага других.

— Прости меня, друг. Твоя смерть — моя вина, и я никогда не прощу себя за нее. Но мой путь — здесь, среди живых. Я должен бороться до конца, на мне большая ответственность не только за твою жизнь, — сказал я, отступая назад и отрывая взгляд от его видения.

* * *

Туман рассеялся, и зловещий шепот болота стих. Я оставался на тех же болотистых землях, однако атмосфера вокруг заметно изменилась: ощущение нависшей опасности исчезло, а дыхание стало свободным и легким.

К своему удивлению, я обнаружил, что полукровка Зария уже была здесь.

— Как ты выбралась так быстро? — спросил у нее.

— Я люблю жизнь и ценю ее превыше всего, Ваше Высочество, — ее ответ прозвучал неожиданно просто, но в каждом слове чувствовалась двусмысленность.