Навязанная Королю, или отбор на выживание
Шрифт:
Мой вскрик привлек внимание: девушка и один из драхов тут же бросились ко мне на помощь.
Второй драх, тот что повстречался мне ранее, остался на месте, и я успела уловить мимолетное выражение на его лице, смысл которого не удалось разгадать — возможно, это было презрение.
Девушка, наклонившись ко мне, обеспокоенно спросила:
— Ты в порядке? — ее голос излучал искреннюю заботу.
Пытаясь подавить боль, ответила сквозь стиснутые зубы:
— Не уверена, очень больно. Кажется, я не могу даже встать.
— У меня есть немного знаний
— Подожди, я целитель, — остановила ее, стараясь собраться с мыслями, и продолжила, — Ищи листья мелиссы и папоротника. Мелисса поможет снять боль, папоротник, обладает обезболивающими свойствами. И нам понадобится еще вереск — он уменьшит отек.
Драх, прибежавший на помощь вместе с девушкой, быстро оценил ситуацию и предложил:
— Мы должны обездвижить твою ногу, чтобы ты могла двигаться вместе с нами. Оставаться здесь опасно, нужно продолжать путь.
А Он, драх, с кем я невольно успела познакомиться еще в начале этого чудовищного отбора, произнес с иронией:
— Целительница, которая не может излечить себя. Интересно… обычно целители справляются с собственными недугами. Или это не распространяется на людишек?
Сарказм его слов вызвал во мне всплеск негодования, и я ответила, не отводя взгляда:
— Мои силы еще не восстановились после последнего сложного целительского воздействия на пациента, — твердо ответила я. — К тому же, роль целителя не ограничивается лечением порезов и синяков. А моё текущее состояние — это вовсе не твоя забота.
Он не стал возражать, однако по выражению лица было видно, что мой ответ его не впечатлил.
Сноб!
Моя реакция, возможно, была слишком резкой, но в тот момент казалась единственно правильной.
Этот мужчина производил неизгладимое впечатление.
Высокий, широкоплечий, с темными, почти черными и слегка вьющимися волосами, небрежно откинутыми назад, что придавало образу дерзости.
Одет был с необычайной простотой, но каждая деталь одежды выдавала благородное происхождение. Туника из прочной, но тщательно обработанной ткани нейтральных цветов, которая идеально сидела на его стройной фигуре. Брюки, выполненные из качественной ткани, дополнялись кожаными ботинками на небольшом каблуке. Поверх рубашки из мягкого льна или хлопка — жилет из прочной кожи, украшений на котором не было. Все было в меру строго и со вкусом.
А глаза… поражали глубиной и таинственностью: один глаз имел теплый медово-золотистый оттенок расплавленной карамели, второй — интенсивный индиго, напоминающий ночное небо перед рассветом.
От созерцания мужчины меня отвлекла не боль в ноге, а девушка, вернувшаяся с пучком зелени в руках.
Надо перестать думать об этом драхе!
— Меня зовут Зария, — представилась она с искренней улыбкой.
— Лилиан Линвэ, — отозвалась я, отвечая ей такой же улыбкой.
— Вот что я нашла. Что будем делать дальше? — спросила Зария, ожидая указаний.
Зария была молода:
Зария увидела мой заинтересованный взгляд, улыбнулась и тихо шепнула: «Я полукровка».
— Помоги мне измельчить эти листья, затем смешаем их с водой до состояния пасты, которую приложим к ушибу, — направила я её действия.
После приготовления мази, Зария аккуратно приложила её к моей поврежденной ноге, закрепляя вокруг сустава.
Тем временем Николас, как представился первый драх, подыскал подходящую палку для опоры.
— Попробуй теперь, — предложил он, протягивая мне трость и руку для поддержки.
Опираясь на него, я осторожно встала и сделала первый шаг. Боль сохранилась, но теперь я могла ходить самостоятельно.
— Мы, наконец, можем идти? Время не ждет, — нетерпеливо и с раздражением проговорил драх с хамелеоновым взором.
И мы пошли вперед…
Глава 8. Бессмысленная борьба
Даниэль Эльдоран
Наблюдая за разворачивающимися событиями, я не мог скрыть свое раздражение.
Вся эта процедура отбора, устроенная фанатиками из культа «Дети Кагара», казалась абсурдной.
Мое пренебрежение к людям только усиливалось, учитывая вековую вражду между нашими народами.
Ирония судьбы заключалась в том, что я, король Эльдории, был вынужден объединять усилия именно с ними, что подчеркивало абсурдность положения. Хотя невозможно было отрицать, что мы все стали пешками в чужой игре.
Я не мог смириться с нашим временным перемирием.
Когда стало очевидно, что человеческая целительница не в силах исцелить сама себя, я не удержался от иронии. Ответ девушки не впечатлил меня, но вызвал небольшое уважение к ее упрямству и стойкости.
Когда мои глаза впервые остановились на этой девушке, я почувствовал неожиданное смятение.
Несмотря на инстинктивное отторжение, вызванное её происхождением, я не мог оторвать взгляд от её хрупкой, но несомненно привлекательной фигуры. Шелковистые локоны золотистого цвета, изящно спадали до лопаток, создавая мягкие волны.
Но больше всего меня захватили её глаза: огромные и выразительные, они манили своим необычным сочетанием зеленых и карих оттенков, напоминая спокойный уголок осеннего леса. В их глубине я увидел намек на человечность, что казалось полной противоположностью всему, что я знал о людях.
Ее красота была неоспорима, и я задавался вопросом, зачем природа наделила такими соблазнительными чертами именно ее?
Самому себе я не мог объяснить, почему вид этой девушки вызывал у меня такие противоречивые чувства: с одной стороны, отторжение и неприязнь, а с другой — непроизвольное влечение. Для короля — безрассудно и непростительно ощущать подобное к представительнице вражеского народа!