Найди меня в темноте
Шрифт:
Она не может не зайти, тревожась за него, услышав эти звуки. Тем более, дверь не заперта, как она обнаруживает, повернув ручку. Алекс не пьян, как она опасается. Сидит с обнаженным торсом с сигаретой, зажатой губами. Чистит оружие, разложенное на бумаге на кухонном столе. Два пистолета и винтовка.
– Мне кажется, я не разрешал тебе войти, - бросает ей резко Алекс, даже не поднимая головы.
– Не разрешал. Дверь была открыта, я не стала стучать. Прости…
– Значит, ты точно знаешь, где дверь, Бэт. Я не задерживаю тебя.
–
– Я тоже, Бэт. Думал и думал. Всю чертову ночь думал о том, что было вчера. Охренеть! Просто охренеть, что за день был, правда?
– Куда ты собираешься? Я не слышала, что Рик давал разрешение на оружие для тебя.
– Я ухожу из этой чертовой безопасной зоны. И я большой мальчик. Мне не нужно разрешение Граймса на это. Мой брат где-то там. Я должен найти его.
– Не стоит этого делать, Алекс, - мягко говорит Бэт. – Твой брат… его больше нет.
– Ты не можешь этого знать, - упрямится Алекс. Она видит, как дрогнули пальцы при этом, и у самой сердце сжимается от того, что скажет сейчас.
– Мне очень жаль. Он мертв. Ему не позволили обратиться. Так мне сказали. И этот человек не станет лгать. Мы оба знаем, что это значит. Когда человеку не дают обращаться в ходячего…
Он молчит. И не шевелится некоторое время. Даже перестает собирать пистолет. Просто застыл, словно обдумывая ее слова. А потом говорит тихо:
– Его звали Майкл Эдвард Уильям Рейвен. Он был третьим Майклом в нашем роду по старшинству ветви. Всегда прибавляют к имени числовой порядок. Чтобы не путаться в семье. Потому что первенец у старшего сына всегда носит имя Александр, а младший мальчик всегда Майкл. В честь первых Майкла и Александра Рейвенов, которые приплыли когда-то в Нью-Йорк из Саутгемптона с двумя фунтами в кармане и с парой запасных башмаков. Только вот четвертого Майкла уже не будет. Как и Александра пятого уже тоже не будет. Никогда. Никогда…
Он снова умолкает. Встает с места и подходит к кухонным шкафчикам. Достает бутылку и пару стаканов.
– Чертов конец света! Я – Александр Четвертый Закери Джеймс Рейвен! Раньше я мог купить все дома в этой чертовой зоне. Несколько раз. И у меня бы осталось достаточно денег, чтобы снести их все к чертям и сделать здесь поле для гольфа… Сравнять все с землей… Просто для собственного удовольствия. Чертова безопасная зона! Чертов конец света!
Резко плещет алкоголь в стаканы, причем часть расплескивается по столешнице. Он упирается ладонями, и Бэт видит, как напрягаются мышцы его спины и шеи. Его мышцы просто сейчас выворачивает горе. Ей знакомо это ощущение.
Когда ты все теряешь. Когда весь мир рушится просто до основания, и ты не знаешь, за что зацепиться, чтобы идти дальше. Но определенно выйти на верную смерть – это совсем не выход…
– Я ненавижу здесь все! Все! Эти стены! Эти чертовы стены! Для чего они, если не могут защитить? Если каждый день ты рискуешь. Потерять самое дорогое, что у тебя есть… потерять… Для чего жить? Для чего жить в этом чертовом мире?
– Когда-то
– Ради чего? Ради чего ты пробовала?
Она молчит. Потому что сказать ему сейчас ей нечего. Потому что она поднималась и шла дальше в одном желании – найти сестру.
Найти свою семью. Найти… Дэрила. А значит, свое сердце.
Что озвучить Алексу сейчас она просто не знает.
Он оборачивается и долго смотрит на нее. Потом берет стаканы и протягивает ей один.
– Сложно, правда? Потому что у меня ничего не осталось. Чертова безопасная зона забрала всю мою семью. Без остатка. Сожрала, как чертова гидра. Сразу в несколько голов. Кто помешал Майку обратиться? Это Диксон, верно? Он сделал это? Значит, он знает, где Майк. Узнай для меня, где это место, прошу. Мой брат не будет гнить где-то в кустах, будь я проклят. Узнай. Я не смогу… не могу даже видеть Диксона. Одним выстрелом он убил моего брата и отца. Одним долбанным единственным выстрелом!
– Он не виноват… не вини его. Все, что случилось…
– Он убил Гроуди-старшего, если ты не знала! – чеканит Алекс, сжимая стакан. – Он убил его. И развязал все это. Отдай они этих сук тогда, все было бы иначе!
– Ты ведь так не думаешь, - тихо говорит Бэт. Они оба знают, что в нем сейчас говорит злость и горе, которое просто куда-то необходимо выплеснуть. Смотрят друг другу в глаза долго. А потом он кривит губы.
– Пей. Давай выпьем за Майка. Он был самым лучшим из всех, кого я знал. Самым чистым. Самым светлым. Он первый увидел тогда твоего друга в том лесу. Я бы прошел мимо. Мне на хрен не надо все это. Новые люди. Новые проблемы. Он настоял. Майки… Майки…
Бэт вспоминает, как чуть не убила тогда Майка в лесу. Едва не пустила стрелу прямо в его сердце, навсегда обрывая жизнь. И только сейчас поняла, что за годы скитаний почти тогда потеряла чувство сострадания. Отпивает обжигающую горло прозрачную жидкость и закашливается.
Самогон! Еще хуже, чем тот, что пили когда-то в домике самогонщика!
– Кто тебе Диксон? – вдруг в лоб задает Алекс вопрос, выпив одним глотком содержимое стакана. – Кто он тебе? Он ведь действительно трахал Робардс, ты была права… Ее соседка рассказала мне. Он трахал Робардс несколько месяцев. Подумать только! Он и Робардс. Несколько месяцев. Пока ты не появилась здесь. Кто он тебе?
Кто они? Кто они друг другу? Бэт смотрит на Алекса и понимает, что не знает ответа на этот вопрос. Они уже не друзья. Они определенно не любовники. Они даже не пара, потому что люди в отношениях ведут себя иначе… Кто они друг другу? Что вообще происходит между ними? Что будет дальше? Вопросы, которые раньше она себе не задавала…
– Иногда конец света сводит совсем не тех людей, - говорит задумчиво Рейвен. – Иногда он вынуждает их быть вместе, потому что выбора нет. Плодитесь и размножайтесь. Потому что надо. Потому что иначе человечество сдохнет. Но выбора нет. И потому ты просто берешь то, что дают. Правда? Потому что чертова выбора нет.