Найди меня в темноте
Шрифт:
Она краснеет еще больше. Судорожно сжимает рукоятку револьвера и начинает его рассматривать, словно только-только обнаружила его в своей руке. И он внезапно понимает, о чем еще мог говорить ей херов техасец.
– Он что, думал, что это я тебя…?
Бэт отворачивается к окну, а он цепляется в руль так, словно от этого зависит его жизнь.
Охренеть… просто охренеть… просто-просто охренеть…
Дальше они едут молча до самого Лортона. Оба даже не смотрят друг на друга: он сосредоточен на дороге, а она все время смотрит в окно.
Херова
Это заставляет еще сильнее вцепиться в руль и прикусить зубами сигарету, которую выкурил только до половины, оставив немного себе на вечер.
Он не донес Сашу всего пять миль… Пять долбанных миль…
Темнеет. Ехать дальше по дороге опасно – в темноте можно не заметить скопление ходячих на дороге и получить немало неприятных минут. Поэтому Дэрил решает съехать с дороги на одну из боковых улочек Лортона с аккуратными одинаковыми домиками по обе стороны. Выбирает тот, что достаточно удален от дороги, чтобы быстро уехать при необходимости. Небольшой двухэтажный дом с наглухо заколоченными окнами и с маленьким гаражом, на подъездной дорожке которого паркует машину.
Они оглядываются по сторонам, прежде чем выйти. Улочка пуста, за исключением одиноких теней, бродящих между разбросанными по улице вещами и оставленными автомобилями. Привычный пейзаж современного мира.
Дэрил выходит и убирает парочку ближайших к дому ходячих. А потом они вместе идут к распахнутой двери. На пороге огромное кровавое пятно, на которое Бэт старается не смотреть, а сразу стучит прикладом арбалетом по стене холла и снимает одним выстрелом вышедшего на этот звук из гостиной неживого уже обитателя дома. Второго убивает Дэрил в кухне. Тот стоит, задумчиво уставившись в собственное отражение в некогда блестящей дверце микроволновой печи. Потом оба обследуют второй этаж, чтобы убедиться, что он пуст.
Дэрил выкидывает трупы через заднюю дверь во двор, а Бэт в это время осматривает гостиную, стаскивая подушки с диванов, чтобы устроить место ночлега на полу. Потом принимается выгружать из рюкзака консервы и снэки, пытаясь соорудить подобие ужина. Когда он возвращается в дом, проверив надежность запертых дверей, то стоит в дверях гостиной и наблюдает за ней.
Плавные чуть медленные движения. Чуть опущенные плечи. Они без лишних слов говорят ему о том, как она устала за сегодня. Выбившиеся пряди из хвоста, падающие из-за влажности мягкими волнами вокруг лица. Прикушенная губа. Потому что у нее не получается никак открыть консервным ножом крышку на банке консервированной вишни.
Лакомка… любит фрукты и ягоды…
Она под кожей. Под кожей… и хер теперь оттуда ее достать.
Он вдруг вспоминает, как она целовала его ладонь, которой сейчас сжимает ремень арбалета, перекинутого через плечо. Его шрамы от ожогов. Следы его прошлого без нее…
Потерять ее было невыносимо больно. Второй раз он просто не переживет этого… не сумеет уже. Потому что знает, каково это – жить без сердца. Не чувствуя ничего. С выжженной пустыней вместо души, для которой только она – живительная влага.
Она его дождь… Она его жизнь…
Бэт вдруг оборачивается и замечает, что он стоит в дверях и смотрит на нее. Он не может не смутиться при этом. Как долбанный юнец.
– Не могу открыть, - улыбается она и протягивает ему банку и консервный нож. Он идет к ней, бросает арбалет на пол и открывает ей эту долбанную банку. Причем, неудачно. Кроваво-вишневая жидкость плещется из банки прямо на него, заляпывая его футболку пятнами.
– Я видела наверху мужские вещи, - говорит Бэт. – И они определенно твоего размера. Ты счастливчик, Диксон.
– Да уж…
Потом они поливают друг другу водой из большой бутылки в маленькой ванной комнате, где даже не повернуться толком. Он старается изо всех сил не смотреть на ее позвонки, идущие ровной линией по тонкой спине. На ее шею под узлом, в который она стянула свои светлые волосы. На хрупкие ладони, что водят сейчас по обнаженной коже, смывая грязь и кровь ходячих, что попала на нее, когда они отбивались в лесу у озера.
Когда приходит очередь Дэрила нагнуться над ванной, чтобы помыться, она вдруг решает помочь ему. Он не может не напрячься, когда она намыливает руки и начинает водить по его спине.
– Что ты делаешь?
– Ты сам не смоешь… у тебя тут столько натекло под футболку… и засохло…
– Прекрати…
Но звучит совсем неубедительно, и он сам это понимает. Она водит и водит по его спине и плечам ладонями, а он цепляется за край ванны, чтобы не развернуться и не схватить ее. Как прошлой ночью.
Когда взял ее слишком грубо… почти сразу… настолько ему было нужно в тот момент почувствовать ее. Ее тепло. Ее всю. И себя в ней… раствориться… забыться… и забыть ту боль, которая вчера вдруг нахлынула из прошлого сметающим все на своем пути потоком.
Она льет на его спину воду из бутылки и смывает остатки мыла. Потом обхватывает руками и целует в спину.
– Что с тобой? С тобой все в порядке?
Он только мычит в ответ, потому что не может даже говорить сейчас с ней. Потому что она натянула майку прямо на голое тело, без лифчика, и он ощущает это кожей спины. Но когда можно было отделаться от Бэт Грин, когда ей что-то втемяшивается в голову? Вот и на протяжении ужина она гоняет его вопросами, от которых он едва успевает уходить.