Найди меня в темноте
Шрифт:
Это как на чертовых качелях. То ты неимоверно счастлив и думаешь, что все еще только впереди. То со всего размаху падаешь вниз, чувствуя, как замирает все внутри от страха.
Она знает, что последние два дня он проводит за стенами. Уехал на охоту, как сказал ей Рик, зашедший навестить Гленна. Как обычно, когда ему надо было побыть одному и подумать. И ей очень хочется надеяться, что он привезет с собой из этого вынужденного одиночества тот самый ответ, который она так ждет.
Обманывать себя
Да, они оба пережили немало ужасных минут прежде. И она уверена, что еще переживут. Этот мир уже не изменить. Этот мир никогда не станет таким, как прежде. Но разве оба не заслужили получить иные минуты? Те, от которых сладко замирает внутри. Наполнить жизнь особыми моментами, стирая другие, которые так хочется забыть… Стирая их горечь и боль.
Потому что жизнь и должна состоять не только из того ужаса, который окружает их. Жизнь – многогранна, как любил говорить папа… Надо просто найти для чего жить. И она определенно знает сейчас, что нашла. Нашла уже давно…
Она закрывает глаза и пытается собрать по крупицам в памяти все моменты знакомства Дэрила и папы. Чтобы потом показать ему, как он ошибается, полагая, что Хэршелл Грин мог думать о нем так же, как тот техасец.
Да, когда он только появился на ферме, отец сразу же предупредил их сестрой и остальных домочадцев, чтобы все «держались подальше от всякого сброда». Но ведь и Рика папа тогда тоже включил в тот список. Рика, которого стал поддерживать и направлять позднее в тюрьме. Просто Дэрил в те дни, когда мир рухнул, казался намного сильнее, чем Рик… Особенно, когда они потеряли Лори.
– Блондиночка, - окликает ее знакомый голос. Бэт смотрит вниз со стены и видит Алекса. Он стоит под дождем, мелко капающим с серого неба. Она спрыгивает со стены и старается как можно быстрее выйти из его рук, которые он подставил, чтобы смягчить ее прыжок.
Алекс выглядит уставшим. А еще ей кажется, что с него словно стерли разом все краски. И он под стать этому дню – серый, безликий, тусклый. Поэтому Бэт вдруг обнимает его, желая хотя бы частично снять груз боли и горя с его души. Отражение которых так отчетливо видит в глазах Алекса сейчас.
– Я за тобой, - говорит Алекс глухо, пряча лицо в ее распущенных волосах, спутанных ветром. – Я привез его. И хочу похоронить, пока… пока еще не слишком поздно…
– Хорошо, - кивает ему Бэт.
На похороны Майка не собирается вся зона, как это было с прошлым погребением погибших в той западне. Бэт понимает, что Алекс не хотел бы этого. Для него это было бы лицемерием. Потому здесь только те, кто знал и помнил младшего Рейвена: Мишонн, которую поддерживает за плечи Морган, Большой Эд, Альфонсо, не скрывающий своих слез, несколько подростков, незнакомых Бэт. Тихо читает последние слова над вырытой могилой отец Габриэль, не
После похорон все идут к Мишонн и Моргану, где пьют обжигающий горло самогон Хэма и вспоминают разные истории, связанные с Майком. В основном, они забавные. Поэтому все постоянно смеются. Особенно, когда рассказывает Алекс. Он настолько артистично делает это, что со стороны кажется, ему даже это нравится. Но Бэт смотрит на него и понимает, что это все показное.
Его веселость. Его оживление. Словно актер на сцене. Вот-вот опустится занавес, и этот актер пойдет к себе в гримерку, стирать нарисованную улыбку с изогнутых страданием губ…
– Где Диксон? – вдруг спрашивает Алекс, когда провожает ее до дома Ри. Они сидят на ступенях крыльца напротив друг друга. – Его ведь нет в Александрии. Это из-за него ты плакала на стене?
– Я не плакала, - отвечает Бэт. – Просто дождь…
– Хорошо. Из-за него стояла на стене в «просто дождь»?
– Тебе он нужен ведь не за этим.
– Не за этим, - соглашается он. – Что он тебе сказал, когда говорил о смерти Майка?
– Ничего… ничего не говорил. Кроме того, что не позволил ему обратиться.
– Это он убил его. Майка. Он убил его.
Бэт пытается понять, о чем говорит сейчас Алекс. Смотрит в его глаза, но никак не уловит смысла его слов. О чем он? О том, что Дэрил запустил всю цепочку событий, приведших к смерти младшего брата Алекса? Или он говорит сейчас о другом?
– Послезавтра четвертое июля. Ты знаешь, что тут у нас устраивают праздник? – спрашивает Алекс. – Как дань памяти канувшему в Лету миру. Фейерверков, правда, не будет – иначе мы соберем нежданных гостей даже с соседних штатов. Но определенно огней будет немало. Если, конечно, погода позволит, ты проведешь его со мной?
– Нет, - отвечает Бэт.
– Ты почти не думала. Может, стоит? Я не такой плохой кавалер, каким был на нашем последнем свидании за стеной, - продолжает уговаривать Алекс, но сдается, на удивление Бэт, очень быстро, получив снова отказ. – Расскажи мне лучше о другой зоне. Вся Александрия стоит на ушах уже столько дней от новости, что где-то есть еще зона. Где могут быть не такие ублюдки, как в Харвуде. Хотя… это ведь неизвестно, правда?
– Нет, я думаю, что там хорошие люди, - уверенно говорит она в ответ, невольно удивляясь своим словам. – Как здесь.
– А здесь разве хорошие люди? – переспрашивает ее Алекс. Она смотрит на него пристально и понимает, что видит собственное отражение. Ту, которой когда-то пришла сюда.
Без веры. Без света. Без надежды.
Трогает крест на браслете невольно. Но ничего не говорит, понимая, что ему сейчас все равно не нужны никакие ответы. Просто ему нужно найти, для чего идти дальше.
В ту ночь Бэт не спится. Она лежит и смотрит на звезды на потолке, которые сияют сейчас мягким флуоресцентным светом. Потом наблюдает, как медленно крутятся перышки, завлекая в ловушку всех ее злых духов и все тени ее прошлого.