Найди меня в темноте
Шрифт:
Потому что последний раз, когда они были вместе в Лортоне, именно он расстегнул пуговицу на ее джинсах и стянул их с ее бедер. И прежняя темнота не шагнула к ней, наполняя душу страхом и желанием отбиться от рук на своем теле. Одна из теней, одна из самых страшных для нее, развеялась как дым. Сгорела в жаре, который всегда вызывают в ней его руки и губы.
Они встречаются только в день праздника. Шесть чертовых дней! Шесть дней, которые она провела вдали от него, не понимая, что происходит. Не зная, жив ли он. Но он приходит около полудня
Он еще не видит ее. Она стоит на лестнице и наблюдает за ним в дверной проем гостиной. Сейчас снова за окном жара, и он в рубашке без рукавов и джинсах. Она смотрит, как играют мышцы на его руках, и внезапно понимает…
Он – дикое животное. Хищник. Которого никогда не приручить. Которого невозможно посадить на цепь или удержать под замком. Его просто надо любить. Ждать. Верить в него. Верить ему…
– Привет, - улыбается Бэт, когда он оборачивается, словно почувствовав ее взгляд. Говорит первая, потому что видит его настороженность. И нервничает сейчас, наверное, как никогда. Особенно под взглядами Мэгги и Гленна, которые устремлены на них. Особенно когда он не отвечает, а только кивает ей головой.
Гленн не может идти до дома Граймсов сам, потому они едут на соседнюю улицу в машине. Там их ждет барбекю на заднем дворе – как дань ушедшей традиции прошлого мира.
– Как старичка везете, - шутит Гленн, аккуратно выбираясь из автомобиля, чтобы не повредить шов. Мэгги только смеется и целует его. А Дэрил с Бэт отчего–то только отводят смущенно глаза от этой демонстрации супружеской близости.
Задний двор дома Граймсов украшен лентами в цветах флага страны. И это снова возвращает Бэт в прошлую жизнь. Когда они тоже украшали лентами и гирляндами двор фермы, натягивали сотни лампочек над местом, где устраивали барбекю. К ним съезжались тогда все соседи с окрестных владений, не только Патрисия с Отисом. Шон весь день носил дурацкую шляпу в цветах флага. А в первых сумерках запускали фейерверк…
– Это все Карл придумал, - говорит Саманта Бэт, замечая ее взгляд на эти ленты, развевающиеся на ветру. – Второй год подряд что-то придумывает. В прошлом году это были бумажные гирлянды. Бог мой, я до сих пор не могу поверить, что мы празднуем Четвертое Июля! Совсем как раньше.
– Не совсем, - поправляет ее Рик, целуя в висок. И снова у Бэт перехватывает в горле. Она спешит помочь Кэрол в кухне, где та собирает в большую стопку тарелки, чтобы отнести их на стол на заднем дворе. Потом занимает себя чем только можно – режет овощи, которые уже появились в теплицах Александрии, играет с Джудит на траве, потом забирает у Мэгги Патти и уносит в дом, чтобы покормить и уложить на дневной сон. Когда сидит с племянницей в прохладе гостиной, не может не смотреть во двор, где Рик беседует о чем-то с Дэрилом.
Не может не смотреть на Дэрила… Постоянно находит его взглядом. Как и он ее. Потому что она всегда чувствует его взгляд на себе.
Они сидят до самых сумерек. Тихим семейным кругом. За стенами, которые ограждают их от ходячих, чумы
Солнце прячется незаметно за горизонт, и постепенно на Александрию начинает опускаться темнота. Потрескивая, горит ярко огонь в открытом очаге. И Бэт почему-то начинает казаться, что она сидит сейчас не на траве под деревом на заднем дворе Граймсов, а во дворе тюрьмы. Особенно сейчас, когда вдруг все замолчали, погруженные в свои мысли.
Потому что наступает темнота. А значит, настало время зажечь в каждом доме свечу за каждого, кого потеряли за время, что прошло с начала конца прежнего мира. Это рассказала Бэт Мэгги. Новая традиция нового мира. День памяти. Памяти прошлой жизни и тех, кто был когда-то ее частью.
Бэт смотрит в огонь, а потом вдруг открывает рот и поет первую строчку, заставляя всех собравшихся на заднем дворе застыть.
– Все деньги, что у меня когда-то были, я растратил в славной компании…
Несмело сначала. И хрипло. Потому что последний раз, когда пела, то ее слушателем была только Патти. И то – вполголоса, стараясь, чтобы не услышал кто-то кроме племянницы. Потому что не хотелось прежде, чтобы они слышали ее голос… как она поет.
Она чувствует на себе взгляд Дэрила. Поворачивает голову и встречается с ним глазами, и тут же сбивается дыхание в груди. Потому что видит, как он смотрит на нее. На короткий миг даже забывает слова, и теряется, сбивается и умолкает.
– И весь вред, который я когда-либо причинил…
Это вступает Мэгги. Ее голос еще слабее, чем у Бэт. Потому что она почти плачет сейчас, впервые за долгие полтора года слыша голос сестры. Бэт улыбается ей и поет дальше, выводя строку за строкой.
Ради папы, тень которого вышла сейчас из темноты и встала у дерева. Он улыбается, потому что она сделала то, что он так хотел, приходя к ней во снах. Или изредка напоминая о том, как она должна поступать сейчас, внутри головы своим голосом.
Они поют вместе с Мэгги. Все громче голоса. Все крепче. И улыбаются друг другу, чувствуя, как протягивается незримая нить между ними, когда-то оборванная нечаянно. В ответ все шире улыбается отец. Его фигура так и озарена светом сейчас.
А потом Бэт переходит к строчкам, которые должна посвятить именно ему в этой песне. Дэрилу. Потому поворачивает голову уже в его сторону.
– Человек может сражаться и не пасть в бою… Человек может добиваться любви прекрасной девушки… И возможно, когда он вернется, то будет встречен ею тепло и радушно.
Бэт кажется, что сердце в груди разрастается до невиданных размеров, когда она замечает, как Дэрил смотрит на нее, пока она выводит эти строки. И она снова улыбается широко, борясь со слезами, что вдруг подступили к глазам.