Назад, в пионерское лето
Шрифт:
«Допустим даже так, но в том же КГБ не может вовсе не быть честных офицеров, радеющих о стране! — заметил межу тем мой внутренний собеседник. — В будущем они наверняка себя проявят — вспомни! К ним и обратимся!»
«Где я, а где КГБ...»
— Дружина, под государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик — стоять смирно! Равнение на флаг! — распорядился между тем Максим.
Снова застучали барабаны, и на линейку строевым шагом вышли четверо пионеров первого отряда — два мальчика и две девочки. Они несли за углы развернутое алое полотнище с
— Дружина, вольно! — подал команду старший вожатый.
Четверо первоотрядников удалились — шаг уже не чеканя.
— Право поднять в ознаменование открытия первой лагерной смены государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик предоставляется Председателю Совета дружины пионерского лагеря «Полет» Широкову Александру и самому младшему нашему товарищу, октябренку пятнадцатого отряда Фоменко Елизавете! — объявил после их ухода Максим. — Широков, Фоменко — на флаг!
— Есть — на флаг! — отсалютовал Александр.
Одновременно из строя октябрят робко вышла девочка-малявочка с невероятно огромными белыми бантами в волосах. Секунд через десять двое вызванных старшим вожатым встретились у флагштока.
— Дружина, смирно! Государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик поднять! — скомандовал Максим.
Барабаны разразились дробью.
Широков взялся за трос, и кумачовое полотнище неспешно поползло вверх. Подняв его примерно до середины, Александр обернулся к своей юной напарнице, жестом предложив той продолжить церемонию. Девочка так и сделала — не без труда дотянувшись до троса — вот только флаг ее усилиями почему-то начал спускаться, а не подниматься.
Несколько человек по соседству со мной засмеялись.
Между тем Широков невозмутимо положил свои ладони поверх кистей напарницы, что-то той сказал — за боем барабанов было неслышно, что именно — и флаг снова дернулся вверх. Так, совместными усилиями, Александр с Елизаветой и завершили его подъем.
— Первая смена объявляется открытой! — провозгласил Максим. — Слово предоставляется старшему педагогу «Полета» Шатровой Светлане — она расскажет вам о том, какие увлекательные занятия для вас приготовлены в лагере в этом году.
— Дорогие ребята! — выдвинулась вперед эта самая старший педагог — женина лет тридцати с высокой прической в мелкую завитушку. — Прежде всего хочу от всей души вас поздравить…
«Я согласен», — некоторым образом перебил выступавшую Младший.
«С чем?» — не сразу сообразил я.
«Согласен дать обещание, которое ты требуешь… Но только с одним условием!»
«И с каким же?»
«Если после того, как наши родители будут спасены, мне представится реальный шанс что-то изменить в целом — я им воспользуюсь!»
«Останется еще Женька, — напомнил я. — Она погибла в 92-м — когда уже точно поздно станет рыпаться!»
«Она получит инструкции — как ты и хотел. К тому же, если у меня все получится, никакого разгула бандитизма в Москве не будет!»
«О каком
«Понятия не имею! Просто вдруг окажется, что возможность сама плывет в мои руки — а я связан данным тебе словом? Хочу иметь свободу действий — хотя бы на такой случай!»
«Не тешься пустыми надеждами — не будет у тебя подобного шанса», — вздохнул я.
«Если ты так уверен — тогда почему бы не сделать данную оговорку?»
На некоторое время я вновь задумался.
«Хорошо, — проговорил почти через полминуты. — Но только если этот твой шанс именно сам тебе подвернется. А не ты пойдешь его искать в приемную горкома, в КГБ или еще куда!»
«Я это и имел в виду. Ну что, договорились?»
«Договорились», — поколебавшись еще несколько мгновений, согласился я.
— Дружина, напра-нале-во! — раздалось между тем над плацем. — С линейки шагом марш! — за разговором и размышлениями я и не заметил, как торжественное мероприятие подошло к концу!
Под бодрый бой барабанов отряды двинулись восвояси.
16. Шпаргалка
Юг Московской области, 2 июня 1985 года
«…19 июля — природная катастрофа в Италии, разрушена плотина Валь-ди-Става, погибло более двухсот человек… — собранно повторил по памяти Младший. — Бедные итальянцы! — с чувством добавил он уже от себя. — Наверняка простые люди пострадали, а не богатеи всякие!» — последней репликой юный пионер, похоже, уже чисто меня попытался подначить — хотя, может, и нет, Карл Маркс его знает!
«Не отвлекайся, — сухо бросил ему я. — Продолжай по порядку! До ужина нужно все еще раз повторить!»
«30 июля — Британская разведка вывезла из СССР своего агента Олега Гордиевского… — снова включился в работу мой внутренний собеседник. — И мы об этом никому не скажем?! Можно же анонимно предупредить кого следует…» — запальчиво поинтересовался он.
«И зря потратить хорошую дату?»
«Ну это же настоящий шпион! Может, из-за него Союз в итоге и проиграл!»
«Много чести, — скривился я. — Но главное, ты снова ошибся: не 30-го, а 20-го июля! Вот так напишешь свою анонимку, поднимешь на ноги КГБ — а шпион уже тю-тю!»
«Черт! — искренне огорчился Младший. — И как только ты сам все это помнишь?»
«Долгие годы тренировок», — хмыкнул я.
«Блин, я так пока не могу, — вздохнул мой внутренний собеседник. — Давай лучше ты это все запишешь — а я буду читать и учить. Иначе точно потом что-нибудь перепутаю!»
«Ну…»
Честно говоря, почти так я изначально сделать и собирался — изложить свои знания на бумаге, снабдив соответствующим комментарием — и послать себе самому письмом. Окажись сознание Младшего на время вытеснено — как мне это обещали — иначе было бы и нельзя. Но вопреки расчетам юный пионер пребывал в здравом уме, и я решил пойти более легким — и, наверное, безопасным — путем: тупо все ему пересказать. Увы, память у меня-тринадцатилетнего оказалась так себе…