Не ангелы
Шрифт:
Капли дождя рядом падают сначала редкие, потом более частые и крупные. Саша голову назад запрокидывает, струям воды небесной лицо подставляя.
Перед внутренним взором калёным железом выжгли, кажется, юношу хрупкого, изломанной куклой сейчас на его диване свернувшегося в клубок тесный, и глаза заплаканные в подушке прячущего.
Горло удавкой душит. Саша этот мир не-на-ви-дит.
С его губ рык почти звериный срывается.
Не задохнуться
Ярик
Он выпрямляется резко, взгляд к небесам возводит, замирает на долгий миг, за который события вчерашнего дня восстановить в памяти пытается. Они до ужаса чёткие и острыми почему-то ощущаются, словно хрусталь ломкий.
Ярик задыхается немного, когда вспоминает о том, что он вчера рассказал своему новому знакомому. Всё. Почти без единого умолчания.
Его страхом животным прошивает, он невольно в сторону от идущего мимо человека отшатывается и до скамейки, первой попавшейся, добредает. Его сейчас слишком сильно оглушает осознание, что он по сути чужому человеку доверился без задней мысли, открылся полностью.
Тот парень – «Саша, – напоминает он себе», – словно плащ спокойствия некоего за спиной носит и укрывает им всех, рядом находящихся. Ярик, в его квартире оказавшись, неуютно поначалу себя чувствовал, настороженность в груди таил, но стоило тёмной хвое приглашающе к беседе блеснуть, как его прорвало. Вся та стена, столь упорно возводимая им и защищавшая его от окружающих, рухнула, пеплом рассыпалась.
Саша слушал внимательно, не перебивая, лишь руку его один раз сжал, когда почувствовал, что Яру сломаться недолго осталось. И Ярик доверился ему. Доверился, как никому прежде, хотя и видел всего пару раз мельком.
Ярик чувство долгожданного облегчения почувствовал, когда рассказ свой закончил, но ещё большего, когда Саша остаться разрешил. Яр ему безумно за это благодарен был. Он один, наедине с собственными мыслями, оставаться боялся. Ему на уровне подсознания казалось, что тень с кладбища вернётся и за собой утащит.
Ярик себя ещё ни разу настолько защищённым не чувствовал, как в эту ночь, лёжа на стареньком диване совершенно незнакомого человека, который почему-то решил все его проблемы выслушать, а перед этим с ума сойти окончательно не дал.
Яр голову вскидывает, из воспоминаний вырываясь, на дом, стоящий рядом, смотрит, окно одной из квартир взглядом цепляя. Встаёт и уходит торопливо, жгучее чувство стыда ощущая. Но он просто не может сейчас вернуться и посмотреть в глаза человеку, который его настолько изломанным увидел, который весь его рассказ, смешанный с нотами почти истеричными, выслушал. Ярик боится идти к нему. Боится увидеть отвращение в тёмных радужках.
Яр обещает себе, что больше в жизнь этого человека не попадёт, не будет его своими проблемами нагружать.
Ярику кажется, что ощущение покоя и защиты рассеивается вместе
Ярику кажется, что он спиной взгляд укоризненный и сочувственный ощущает и вспоминает слова, сказанные Сашей вчера: «Ты прийти ко мне можешь, если снова плохо будет».
Ярик всё же не оборачивается.
***
Саша на стук робкий в дверь морщится недовольно. Он от монитора компьютера взгляд отрывает и на часы бросает. Девять вечера. Кому он понадобился?
Встаёт, потягиваясь с наслаждением, и неторопливо к двери подходит, мысленно кляня себя, что до сих пор глазок не поставил. Приоткрывает и замирает невольно.
На Ярика, мнущегося на пороге и взгляда не поднимающего, смотрит будто на зверя диковинного. Спустя долгий миг молчания, спрашивает наконец:
– Ты… Ты ко мне?
Как будто это и так не понятно.
– Да. Ты… Ты прийти разрешил. Тогда. Если плохо будет.
– Разрешил, – Саша кивает несколько заторможено, на косяк опирается рукой, словно силы схлынули куда-то. – Но ты тогда исчез, и я решил, что больше тебя уже не увижу.
«Я наделся на это», – мысленно добавляет Саша, взгляд, всё же робко вскинутый, перехватывая.
Ярик на Сашу сейчас смотрит настолько больной и измученной серостью возле зрачка черного, что его передёргивает. Саша успел у людей разные взгляды увидеть за свою жизнь, но столько отчаяния, с надеждой смешанного, в глазах чужих читал редко.
– Заходи, раз уж пришёл, – вздыхает тихо Саша, внутрь его пропуская.
Ярик юркает быстро в квартиру, обувь снимает, куртку на вешалку бросает и за Сашей в комнату идёт. Он чувствует почти, как изнутри его тепло наполняет, и холод убивающий разбивается на осколки, которые лишь царапаются, но не наносят смертельных ран.
Саша к нему разворачивается, руки назад откидывая и на стол опираясь. Смотрит вновь внимательно, высчитывает словно что-то мысленно. Ярик взгляда этого не выдерживает, глаза отводит от пытливой хвои, с мыслями собирается.
– Я некрасиво тогда поступил, сбежав. Прости меня, Саша, если сможешь. Просто ты… Ты узнал всё в тот вечер. Ты все мои слабости увидел, а я… не привык их показывать. Я не понимаю, как, но ты мне словно сил дал. Будто… магия какая-то? – Ярик и сам головой трясёт, слова свои же и предположения опровергая. – Я думал, что больше не буду в твою жизнь влезать. Думал, мы не встретимся больше, и всё. Это будет просто… Просто будет. Но… Мне страшно, Саш, – он глаза поднимает, смотрит с мольбой затаённой. – Она… снова приходила.
– Кто, она? – у Саши в голосе усталость нескрываемая и обречённости какой-то доля.
– Тень та, которую ты прогнал. Когда вытащил меня. Я подумал, что её все должны видеть, ты же видел, но… вижу только я. Я… Я с ума схожу, наверное. Ты прав в принципе будешь, если просто меня сейчас за дверь выставишь или в дурдом сдашь.
Ярик губы кривит болезненно, Саша глаза ладонями трёт устало и на монитор взгляд тоскливый бросает. Губу задумчиво прикусывает, представляя, когда и в каком темпе потом нагонять все недоделки придётся. По кнопке выключения на системном блоке быстро пальцами изящными пробегается.