Не будите спящую собаку
Шрифт:
Секретарь уставился на него, как на сумасшедшего.
– Но что это за новые факты? И почему никто из нас об этом не знал?
– Ну, так скоро узнаете, - с таинственным видом пробормотал маленький сыщик, - А пока что эта тайна известна только вам и мне.
Он бесшумно выскользнул из комнаты и едва не сшиб с ног Виктора Аствелла.
– Только что приехали, мсье?
Аствелл кивнул.
– Дьявольски мерзкая погода, - наконец пробормотал он, с трудом переводя дыхание.
– Холод собачий, а ветер прямо валит с ног.
– Ах, вот, значит, как, - глубокомысленно пробормотал
– Ну, выходит, сегодня лучше посидеть дома. Я ведь, как большой кот - в холодную погоду предпочитаю греться у огня.
– Итак, в бой, мой добрый Джордж!
– с торжествующим видом потирая руки, в тот же самый вечер сказал он своему верному слуге.
– Я своего добился - они все, как на иголках! Да, мой дорогой Джордж, эта роль не каждому по плечу - роль кота, стерегущего мышку. Ведь приходится все время ждать, ждать терпеливо, но зато это приносит великолепные плоды, да, да! И будем надеяться, что уже завтра мы их увидим!
На следующий день Трефузису пришлось отправиться в город по делам. Так уж вышло, что им с Виктором Аствеллом пришлось ехать одним поездом. Не успели они закрыть за собой дверь, как Пуаро развил лихорадочную деятельность.
– Ну-ка, Джордж, поторопись, нам ещё многое надо успеть. Если горничная попытается войти в эту комнату, постарайся как-то отвлечь её. Не важно, как. Можешь рассыпаться в комплиментах, Джордж, но сделай все, чтобы она осталась в коридоре, - велел Пуаро.
Первым делом он пробрался в комнату секретаря и принялся методично её обыскивать. Маленький бельгиец обшарил все - ни одна полка в шкафу, ни один даже самый маленький ящик письменного стола не остались незамеченными. После этого Пуаро кое-как побросал все обратно и объявил, что покончил с обыском. Джордж, застывший на пороге, словно часовой на посту, деликатно кашлянул.
– Прошу прощения, сэр...
– Да, мой добрый Джордж?
– Ботинки, сэр. Вот та коричневая пара стояла на второй полке, а под ней - пара лакированных. Вы поменяли их местами, когда ставили обратно.
– ЧУдесно!
– воздев руки к небу, воскликнул Пуаро.
– Просто великолепно! Но не будем тратить время на такие пустяки. В конце концов, мой дорогой Джордж, это не так уж важно. Мистер Трефузис вряд ли обратит внимание на подобную мелочь.
– Как скажете, сэр, - пробормотал Джордж.
– Конечно, обращать мое внимание на подобные детали - твоя святая обязанность, - и Пуаро одобрительно похлопал лакея по плечу, - В этом отношении я целиком полагаюсь на тебя.
Джордж предпочел промолчать. Когда же, немного позже, то же самое повторилось, но уже в комнате, которую занимал Виктор Аствелл, он благоразумно промолчал, хотя и отметил про себя, что белье мистера Аствелла вернулось на полки шкафа совсем не в том порядке, как оно лежало до обыска. Однако вечером подтвердилось, что Пуаро оказался слишком беспечен, а опасения верного Джорджа были не напрасны. Вечером, когда все сидели в гостиной, Виктор Аствелл ворвался туда, кипя от возмущения.
– Проныра, грязная бельгийская ищейка, что вам понадобилось в моей комнате?! Какого черта вы копались в моих вещах, я вас спрашиваю? Нет там ничего, что вам нужно, и хватит совать свой
Пуаро прижал руки к груди, расшаркиваясь и бормоча бесчисленные извинения. Он побагровел от стыда. Он готов был извиниться сто, нет тысячу, миллион раз! Он был раздавлен - мсье совершенно прав, как можно было допустить такую ужасную бестактность?! Нет, нет, ему нет и не может быть оправдания! В конце концов обалдевший от всего этого спектакля разгневанный Виктор поспешно ушел, что-то бормоча себе под нос.
И опять, как и накануне, потягивая маленькими глоточками питательный отвар, Пуаро удовлетворенно пробормотал, обращаясь к почтительно слушающему Джорджу, - Мой план сработал, мой добрый Джордж. Ты сам видишь - он сработал.
– Пятница, - задумчиво сказал Пуаро, н к кому не обращаясь, - это мой счастливый день.
– Да, сэр.
– Ты ведь не суеверен, мой добрый Джордж?
– Я предпочитаю не садиться за стол тринадцатым, сэр, если вы это имеете в виду, и не люблю проходить под лестницей. Но вот по поводу пятницы у меня нет ни малейших возражений.
– Это замечательно, - сказал Пуаро, - потому что, видишь ли, сегодняшний день вполне возможно, станет нашим Ватерлоо.
– Да, сэр, как вам угодно.
– Ты прямо рвешься в бой, мой добрый Джордж! Однако, неужели тебе не хочется знать, что я собираюсь делать?
– И что же, сэр?
– Завтра, Джордж, мы с тобой вместе как следует обыщем кабинет сэра Рубена и всю "Башню"!
Верный своему слову, Пуаро, едва позавтракав, заручился разрешением леди Аствелл и отправился на то самое место, где было совершено преступление. И вот весь этот долгий день обитатели дома с изумлением наблюдали, как он ползает на четвереньках с лупой, то рассматривая темный бархат портьер, то вскакивает на стулья, рассматривая что-то на поверхности обоев. И вот, наконец, даже терпению леди Аствелл пришел конец. В первый раз она дала понять, что это ей начинает действовать на нервы.
– Должна признать, - возмущенно сказала она, - что скоро он и меня выведет из себя. У этого маленького бельгийца что-то на уме, но вот что не могу понять. Достаточно только посмотреть, как он там ползает по ковру, словно собака, взявшая след, меня просто бросает в дрожь! Что он ищет, хотелось бы мне знать! Лили, моя дорогая, не сходишь ли посмотреть, чем он там занят? Нет, нет, не надо, лучше побудь со мной.
– Может быть, мне сходить, леди Аствелл?
– предложил, вставая, секретарь.
– Если не возражаете, мистер Трефузис.
Оуэн Трефузис поспешно вышел из комнату и вскарабкался по лестнице, которая вела в "Башню". На первый взгляд комната показалась ему пустой, Пуаро не было и в помине. Секретарь уже повернулся было, чтобы уйти, как вдруг ушей его коснулся какой-то неясный звук. Обернувшись, он увидел маленького сыщика - тот спускался по винтовой лестнице, которая вела в спальню этажом выше.
Пуаро спускался на четвереньках. В руках у него была маленькая карманная линза, он то и дело подносил её к глазам, внимательно разглядывая что-то на ступеньках под покрывавшим их ковром.