Не было бы счастья
Шрифт:
Ловкач приторочил сумку к луке. Удачники вскочили в сёдла. Отдохнувшие скакуны бордо понесли по дороге. Велимудр заметил, что Ловкач и Удал постоянно посматривают на него, в глазах удивление, недоверие и даже разочарование.
– Чего смотрите? – спросил Велимудр товарищей. – Если хотите что-то узнать, спрашивайте.
– Ты больше всех оставался дураком, – начал без предисловия Ловкач. – Великий Род, да я глазам своим не верил всякий раз, когда это происходило. Где же твоя хвалёная мудрость? Заснула что ли?
Велимудр улыбнулся, хмыкнул.
– О, – буркнул Ловкач, – он ещё и ухмыляется.
– Зато корчмарь доволен остался, – таинственно ответил Велимудр.
– Ты специально проигрывал, – догадался Удал.
Велимудр кивнул.
– Я хотел, чтобы наше освобождение прошло без сучка и задоринки, и память о нас осталась хорошая. Мало ли как дальше жизнь повернётся, может ещё придётся встретиться. Теперь мы желанные гости.
– Ну голова! Человечище! – воскликнул Ловкач. – А я думал, тебе при скачке мозги продуло.
Велимудр счастливо захохотал, каблуки ударили коня в бока. Жеребец заржал, словно поддерживая
Глава 3
Очнулся Недомыка в темноте и холоде. Даже испугался поначалу, думая, что на самом деле в колодце. Только непонятно почему до сих пор жив. Вроде утонуть должен был.
– Или помер, – промелькнуло в голове озарение.
Но стоило двинуться, как боль в потревоженных сапогом рёбрах и лавкой голове заставила понять, что если и умер, то не совсем. Хотя в черепке промелькнула гадкая мысль о том, что попал в навь, то есть ад, но даже одна мысль в день для процессора Недомыки – непосильная нагрузка, поэтому второе измышление благополучно дэлейтилось защитной прогой.
– Оклемался? – спросил кто-то.
Голос резанул по ушам не хуже вопля тёщи, заставшей зятя за безобразным лежанием на диване.
– Вот скажи, зачем ты спровоцировал приличных людей на драку? Из-за тебя в холодной оказались!
Если бы у Недомыки присутствовали мозги, слова Ерша вызвали бы бурю возмущения, а так он задумался, почему, собственно, это сделал. Но как сказано выше, даже одна мысль в день для Ждана – передоз, поэтому он увлёкся осмотром помещения под аккомпанемент обличительной речи Ерша. Сразу бросились в глаза толстые брёвна, небольшая, но мощная дверь и крохотное оконце. Света из него вполне хватило, чтобы разглядеть третьего зека. В углу сжался в комок мужичок годов сорока, в цивильном кафтане, сафьяновых сапогах и чёрных бархатных штанах. Только что-то с ним не так. Поначалу почудилось, что товарищ по несчастью вывозился в грязи, потому как лицо и руки оказались тёмными, почти чёрными. Как, впрочем, и волосы. Но оказалось, что не показалось. В смысле кожа смугла, а в полумраке холодной выглядит как чёрная. Несчастный за все время осмотра не сдвинулся с места и, кажется, даже не дышал. Неужели помер? Недомыка медленно, как охотящийся лев, пополз к сидящему коллеге по несчастью. И только когда занёс кулак над лбом – надо же как-то проверить жив чел или нет – заметил, что глаза у смугляка открыты.
– Ты хто? – спросил первое, что пришло в голову Недомыка.
– Русский, – выпалил незнакомец, будто от скорости ответа зависело будет он жить дальше или нет.
– Русский? – удивлённо вякнул Ёрш. – Ой, держите меня всем селом! Ты же мавр.
Последнее слово почему-то вызвало у Недомыки дрожь, что незнакомец воспринял как проявление начинающейся агрессии.
– Русский я, – плаксиво настаивал он на своём.
– И как тебя зовут, русский? – спросил Ёрш.
– Изяслав Шульмовский.
– Хм, – пробормотал Ёрш, – имя вроде наше, да и фамилия… А ты не врёшь?
Изяслав так быстро замотал головой, что шейные позвонки хрустнули. Волосы, кудряшками свисающие с висков, смешно задёргались.
Послышались шаги. Загрохотал отпираемый засов. В дверь втиснулся огромный мужик в полном доспешном облачении. Рожа такая широкая, что непонятно как не разрывает ремни, сдерживающие нащёчники. Глаза злые как у голодной дворовой собаки. Губы пухлые. На подбородке небольшой рубец недавно затянувшейся раны. Правая рука покоится на рукояти меча. В каждом движении чувствуется опыт бывалого воина.
– Выходим по одному. Руки за спиной, голова опущена. Для кого такая поза неприемлема, поставим раком и заставим петь песни через задницу. Двинулись!
Недомыка, ему всё интересно, да и скучно без дела сидеть, первым пошёл к выходу. За его спиной занял место Ёрш. Воин сдвинулся было в сторону, но затем снова загородил дверной проём.
– А тебе, Шекельман, что, особое приглашение?
– Шекельман? – раздалось из-за спины Недомыки. – Вот тебе и русский!
– Молчать!– рявкнул стражник. – Шекельман, тебе через почки до мозгов достучаться?
– Я не могу встать, – плаксиво запричитал псевдорусский.
– Как казну расхищать – так можешь, – взревел стражник, – а как подняться, сил не хватает?
– Я помогу, – сказал Недомыка, и Ёрш остался со стражником наедине.
Последний хищно улыбнулся. Но малец оказался неробкого десятка и нагло… бросился Недомыке на помощь. Дальше началось представление. Недомыка, делая последний шаг, запнулся о свою же ногу. Тело дало сильный крен вперёд, голова с глухим звуком врезалась в грудь сидящего Шекельмана. Глаза несчастного полезли из орбит. Он открыл рот, чтобы глотнуть воздуха. Недомыка попытался подняться и затылком врезался в его подбородок. Шекельман взвыл не своим голосом: к ушибленной груди добавился прикушенный язык. Сие вызвало смех у стражника, но тем паче у Ерша. Такого представления дебилов они не видели даже на ярмарке. Ржущий малец попытался обойти Недомыку с фланга, чтобы получше рассмотреть безобразие. Из тьмы выскочила рука, стальные пальцы впились в голень, и Ёрш завалился на нечастного еврея. Две головы встретились. Полыхнуло как при попадании метеорита в гору. Ёрш попытался подняться, но опереться о что-то же надо. Кисть метнулась наугад. Недомыка заорал и прикрыл потревоженный чужой пятернёй глаз. К нему присоединился Шекельман, которому Ёрш наступил на руку. Несчастный еврей попытался освободить конечность, рванул что было сил. В воздухе мелькнули ноги, мощно клацнули челюсти, и теперь дико взвыл Недомыка, к подбородку которого прилетело. Он попытался ухватиться за нижнюю челюсть. Его локоть зацепил висок еврея. Тот дёрнулся и головой въехал в пах поднявшегося Ерша. Стражники, оказалось, что их четверо, дружно гыгыкали и утирали
– Ну хватит! – рявкнул он, пытаясь подавить приступ смеха. – Ребята, помогите Шекельману подняться. А вы двое – лицом к стене, руки за спину.
Стражники поспешно выполнили приказ. Даже едва не сбили с ног поднимающегося Ерша. Но после того, как еврея поставили на ноги, воины вернулись к двери. Шекельман почему-то поджал правую ногу и как пьяный аист замахал конечностями, пытаясь сохранить равновесие. Дело в том, что выходец из жаркой страны Иудеи прибыл на Русь с целью обогащения и наращивания капитала. Поскольку начал как меняла, для более доверительных отношений ему пришлось придумать псевдоним: из Изи Шекельмана он превратился в Изяслава Шекельмовского. Но даже удачная фамилия – Шекельман с иврита переводится как денежный человек или попросту богач – не помогла, и судьба постоянно подшучивала над ним, то подбрасывая клиентов с фальшивыми деньгами, причём это выяснялось слишком поздно, то фьючерсные сделки проваливались из-за недорода, то «наезжали» братки, в смысле братья Тупаревы числом семь, плюс папахен. Они несколько лет изводили торговцев и ремесленников, терроризировали и менял. В один из дней семейка наведалась к Шекельману за данью. Он выплатил всю сумму, ибо прекрасно понимал, чем опасна задержка платежа. Кто же мог знать, что деньги фальшивые. Часть монет братки использовали в качестве взятки, оплатив стражникам их «слепоту». Тут-то и выяснилось, что деньги подделаны. Один из стражников видел оттиск зубов на жёлтом металле, но решил убедиться в подлинности золота лично. В результате лишился двух резцов. Одного из братьев схватили, посадили в темницу и на него повесили все уголовные дела об изготовлении фальшивых денег, убийстве менял, воровстве кур в деревнях на сто вёрст в округе и сексуальном надругательстве над истуканом Перуна. Его, конечно, выкупили, но Шекельману это не помогло, даже наоборот: его пинали не всемером, а ввосьмером. Отлёживался он у родственника два месяца, но полностью оправиться так и не смог. На ноге оказалась порванной связка, поэтому он остался на всю жизнь калекой. Нет, связку ему пришили, но не туда и не так. Теперь без костыля или палки – никуда. Уязвлённое достоинство заставило несчастного отправится за помощью к князю Славу. Ох и долго же пришлось ковылять до Словенска, а потом ждать аудиенции. Но он сдюжил. Князь внимательно выслушал несчастного, а затем поинтересовался, не умеет ли приезжий работать с финансами. Шекельман ответил, что может, и князь предложил ему место старшего бухгалтера, в смысле казначея, поскольку их нынешний несколько приболел по причине попадания инородного тела – кола – в ж… в тело, и теперь уже никогда не оправится. Разве что преставится. А случилась такая беда потому, что зам казначея, он же младший бухгалтер, решил подсидеть начальника и подставил его по полной. Следственная комиссия открыла факты многократного расхищения обчественного имущества, государственной собственности и княжеских ценностей, хотя казначей к этому не имел никакого отношения. Его схватили, вынесли скорый приговор и посадили на кол. Шекельман содрогнулся от открывшихся обстоятельств скорой кончины предшественника, но отказываться поздно. К тому же воровать не собирался, ибо пару раз пробовал, и судьба доказывала, что делать этого не стоит, поскольку в любом случае спалится. Младший бухгалтер, полагающий, что теперь на должность главного казначея всея Руси назначат его самого, озверел. Евреев тогда уже не любили, потому что возомнили себя богоизбранным народом, считая других гоями, геями и гамадрилами с красными каками. За что неоднократно были биты битами, оглоблями и просто сапогом в нижнюю челюсть и более мягкое место. А если такой на главный государственный пост рвётся, да ещё умнее… В общем, младший бухгалтер действовал по отработанной на предыдущем конкуренте схеме: организовал недостачу, в результате чего дебет с кредитом не сошёлся. А кто в этом случае виноват? Правильно, главный бухгалтер. Подписи то на всех документах стоят его. Проработал честный еврей не больше месяца, и теперь оказался под следствием, скорым и страшным. Таким образом в тюряге – Где же ещё? – сошлись судьбоносные линии самых неудачливых мира сего. Несчастье постаралось на славу. Именно эту троицу и выбрал для решения спора Чернобог. Теперь осталось доказать свою правоту и получить Землю в пользование на многолетний срок. Для этого нужно прилечь поспать, ибо Судьба-Злодейка, преследующая неудачников, сделает за него всю грязную работу. К тому же она уже постаралась, в результате чего Недомыка с товарищами последними из поисковиков покинули город. Но не стоит забегать вперед.
– Волоките его к выходу, – приказал стражник.
Ждан взял еврея, Ёрш – остальное. Два стражника встали сзади, два – спереди.
Подозреваемых вывели из подземелья на улицу, а затем провели в княжеские палаты. Недомыка несколько раз едва не упал, поскольку всё его внимание сосредоточилось на величии строения. Такого размера сооружение он никогда не видел. Но когда ввели в зал для принятия посетителей и вынесения приговоров, варежка распахнулась во всю ширь. Стены, как и полагается, украшены щитами и мечами. На полу – персидский ковёр. Трон из дуба, резной, отполирован до блеска. Гармоничность узоров вызвала восхищение. Захотелось преклонить колено перед творением великого мастера, коими тогда славилась Русь. Князь сидит на троне прямо. Подбородок немного выдвинут, но не с вызовом или высокомерием, а с подчёркнутым достоинством. Глаза – серо-стальные, смотрят строго. Посеребрённые невзгодами волосы ниспадают на плечи, на уровне лба прихвачены серебряным обручем с крупным смарагдом. Небольшая борода придает выражению лица величие. Одет князь в белую рубаху из батиста, штаны из чёрного кашемира, и сапоги из грубой, но ноской кожи. Одежда не только не скрывает, но даже подчёркивает стать, силу и гордую осанку. На пальцах – крупных, сильных – два перстня: один указывает на принадлежность к княжескому роду, второй на право наследования титула.