Не дай мне упасть

Владимир Владимирович

– Чего я задумал?

– Вот я и спрашиваю, чего ты задумал!

– Да отстань ты, - он потер правую бровь.
– Ничего я не...

– Я тебе отстану!
– оскорблено хлопнула ладонями по столу Эрика.
– У него чего-то случилось, а он молчит!

– Да ничего у меня не случилось, - почти жалобно возразил юноша.

– Тогда зачем ты с утра ходишь с таким видом, будто у тебя рак обнаружили?

 Свирепо глядя на собеседника, Андерсен машинально схватила с тарелки, стоявшей на обеденном столе, оставленный Учики бутерброд и яростно укусила. Только когда

девушка принялась жевать, молодой человек понял, что над его обедом глумятся чужие зубы.

– Эй!
– возопил Отоко, выхватывая несчастный обглоданный бутерброд из рук Эрики.

– М?
– она непонимающе глянула на след зубов на недавно девственной хлебной половинке и судорожно проглотила откушенное.
– А, тьфу ты! Ну так?

– Чего "ну так"?
– Учики даже рассердился.
– Ты меня... ты меня сейчас голодом уже уморишь!

Как всегда, по достижении определенного накала страстей между Учики и Эрикой, великим миротворцем явилась Инори. Ласково улыбаясь, она оттащила подругу от вернувшегося к еде молодого человека.

– Эрика-тян, - укоризненно сказала Кимико, когда они с Андерсен оказались в безлюдном углу столовой-кафетерия.
– Ты зачем такая яростная?

– Ничего я не яростная, - возмущенно насупилась Эрика.

– Тогда зачем ты опять пристаешь к Чики-куну?

– Ничего я не пристаю!
– Андерсен окончательно надулась.
– Просто он меня бесит.

– Но почему?
– Инори смотрелась сущей святой невинностью.
– Я тоже заметила, что он задумчивый, но зачем же сердиться?

– Да ну!

Брови Эрики вдруг болезненно искривились, хотя юное европейское личико оставалось суровым и разгневанным. Она опустила плечи, словно кто-то резко выдернул удерживающую воздух пробку, и подкачанная фигурка спортсменки обмякла.

– Тихушник чертов. Может, у него случилось что-то, а он молчит?

– Хм...
– Инори задумчиво оглянулась на стол с обедавшим Отоко, рядом с которым сидел невозмутимый Канг.
– Не думаю, что он бы от нас что-нибудь утаил.

– Да ну, - мрачно фыркнула Андерсен.
– Чтобы этот, да еще хоть слово лишнее сказал...

– Это ты зря, Эрика-тян, - запротестовала Инори.
– Может быть, Чики-кун и молчаливый, но он не затворник какой-нибудь. Он же всегда был честен с нами.

– Не знаю. С тобой он, может, и честный...

– Ну, это уж слишком!
– казалось, даже улыбчивая и мягкая Кимико сейчас рассердится.
– Ты перегибаешь палку.

– Ох, ладно...

Эрика еще сильнее нахмурилась и поднесла к залегшей между бровями складке руку.

– Нервничаю я, нервничаю. Срываюсь.

– Ага, - голосом раскрывшего тайну Шерлока Холмса воскликнула юная японка и шагнула вбок, закрывая собеседницу от посетителей кафетерия.
– Так это у тебя что-то случилось.

– Да ничего у меня не случилось, - Андерсен отняла руку от переносицы и посмотрела взглядом асфальтоукладчика.
– Просто нервы.

– Нервы?

– Нервы.

– А какая у них причина?

Теперь взгляд девушки подошел бы авианосцу, готовому к морскому сражению. Инори почувствовала, что лучше

не давить и отступила. В прямом смысле - отошла на шаг подальше.

– Хорошо, хорошо, - сказала японка, улыбаясь той всепобеждающей солнечной улыбкой, что сражала наповал любого, даже самого агрессивного, оппонента.
– Ты только не переживай так.

– Ладно, ладно, - Эрика, как всегда, не устояла перед напором дружелюбия, выраженного в единственном жесте.

Оставшуюся часть дня Кимико внимательно приглядывалась уже не только к Учики, продолжавшему о чем-то усердно думать, но и к Эрике, чьей раздражение все росло. Не имея возможности изливать точивший ее гнев на Отоко, Андерсен, казалось, готова была лопнуть. Девушка постоянно ерзала за партой на занятиях, двигалась по коридорам почти бегом и говорила скороговоркой.

Рени, тоже заметившая необычность поведения двух друзей, подметила на одной из перемен:

– Такое ощущение, что вся жизнь утекла из задумавшегося Учики прямо в Эрику и теперь распирает бедняжку.

– На редкость точное наблюдение, - сказал Канг, разминая между пальцев наушник.

Данклод и на этот раз осталась верна себе. Златовласая француженка просто обожала тискать свою свирепую подругу, как тискает котенка ласковый ребенок. И сегодня пытка симпатией пришлась как нельзя кстати. На очередной перемене Рени подкараулила Андерсен в коридоре и принялась расспрашивать о причинах терзавшего девушку волнения. Разумеется, неистовая блондинка не отказала себе в удовольствии потрепать подругу за волосы и игриво ущипнуть. Канг привычно досчитал до двадцати, прежде чем взять спутницу за ухо и оторвать от бешено отбивавшейся Эрики.

Как ни странно, после нападения коварной Рени Эрика несколько успокоилась. Учики же, словно додумав, наконец, свою таинственную мысль, стал уделять больше внимания миру вокруг. Конец учебного дня пятерка друзей встретила в достаточно приподнятом настроении. Ни в каких секциях и кружках никто из компании не состоял, поэтому территорию академии школьники покинули в пятом часу вечера и погрузились в полупустой автобус. До массового оттока жителей Меркури из рабочих районов оставалось еще много времени, поэтому беззаботные подростки безо всяких притеснений вольготно устроились в салоне. Инори тут же унесло водоворотом девичьих разговоров, не сдерживаемых дисциплиной школьных занятий. Рени, за недолгое время знакомства привязавшаяся к японке, не замолкала ни на миг. Эрика же сегодня удалилась от болтательной части беседы, изредка вставляя короткие реплики.

Учики в этот вечер решил отсесть подальше от девушек, хотя не поступал так с прошлого года. Он по-прежнему оставался задумчив и сидел, подперев рукой щеку. Юноша смотрел на проплывавшие мимо машины, тротуары, спешащих по улицам людей. Весеннее солнце, больше не торопившееся садиться, слепило ему правый глаз, и прищурившийся Отоко смотрелся несколько хулигански. Когда чья-то рука похлопала юношу по плечу, он обернулся, не успев открыть зажмуренный глаз.

– Э?!
– одновременно испуганно и сердито воскликнула Эрика, глядя в идиотски-хитрую физиономию, представшую перед ней.