Не дай мне упасть
Шрифт:
– Нет!
– теперь вдруг почти кричала сама Инори.
– Нет, Чики-кун, нет, я никогда...
– Тогда почему ты рассказывала мне о своем состоянии с таким видом, будто это одного из нас убьет?
– Я не... не знаю. Но разве тебя это не пугает? Не отталкивает?
– Да как это может меня оттолкнуть?!
– Но ведь я же на самом деле не такая, как ты думал. Ты что, не понимаешь, что меня вообще нет?!
Слезы потекли из глаз Кимико так обильно, будто глаза брали реванш за долгое воздержание. Инори опустила голову и сказала, давясь рыданиями:
– Ты думаешь, это просто - быть пустой? Думаешь... думаешь, я хоть что-то собой
Слезы. Самое страшное, что он только мог себе представить.
Учики медленно, тяжело отнял руку од девичьего плеча. Юноша твердо и властно, в совсем не свойственной ему манере, взял Кимико за подбородок. Заставив ее взглянуть на себя, Отоко проговорил, ощущая, как внутри все становится легким, совсем невесомым.
– Кимико. Кимико, ты не сумасшедшая. Не говори так. Ты не пустая.
– Но...
– Я тебя люблю.
Все, что девушка хотела сказать, обрушилось в никуда после этих слов, уже сказанных сегодня и навсегда перевернувших жизнь обоих молодых людей. Инори замолчала, глядя на Учики заплаканными глазами. Мокрые от слез щеки блестели в прорвавшихся сквозь облака солнечных лучах. Он вдруг провел по одной щеке пальцем, ощутив теплоту и мягкость ее кожи.
– Ты самая прекрасная девушка в мире. И не из-за того, что ты самая добрая или еще какая-то. Просто... просто так есть. И никак иначе.
– Но ведь ты же любишь меня за...
– Любят не за что-то. Любят просто так.
Он понятия не имел, откуда взялась в голове и на устах эта спорная мудрая фраза. Учики просто чувствовал, что так оно и есть, и говорил искренне. Инори почувствовала эту искренность. Девушка подалась к юноше всем телом, неловко цепляясь пальцами за ткань его рубашки.
– Чики-кун...
– прошептали ее губы.
– Я ведь тоже... Я тоже тебя...
Первый поцелуй может произойти после долгой подготовки, при полном понимании, одобрении и сознании обеих сторон. Такие поцелуи больше походят на очередную шалость, совершенную по уговору спрятавшихся от родителей детей. Но бывают и другие первые поцелуи. Поцелуи, ворвавшиеся в жизнь неожиданно, наполненные настоящим чувством, не признающим трезвости суждения и холодности разума. Они запоминаются навсегда, не стираясь из памяти до последнего дня жизни.
Именно так поцеловал Инори Учики Отоко. За долю секунды в голове пронесся страшнейший ураган, взорвался миллиард атомных бомб, произошел десяток Больших взрывов, порождающих вселенные. Этого хватило ровно на одно короткое усилие, почти не осознанное самим юношей. Он просто подался вперед и, крепче обняв стан любимой, припал к ее губам.
Кимико оказалась мягкой, податливой, совсем невесомой, как он и ожидал. А еще - удивительно приятной. Запах, исходящее от стройного тела тепло - каждая частичка ее существа была для юноши волшебной. И, поняв, что Инори не сопротивляется, не пытается отстраниться, юноша возликовал. Когда же ее руки обняли его за шею, и Кимико прижалась сильнее, Учики Отоко впервые в жизни испытал абсолютное счастье.
Двое юных японцев, парень и девушка, сидели на скамье в крохотной уютной роще, и деревья взбудоражено шелестели листвой, глядя, как окутывает соединившуюся в поцелуе пару белоснежное неземное сияние.
Китами чувствовала, как выступивший на теле пот начинает медленно шкворчать, как подгорающее масло на сковороде. Грубая спортивная футболка нещадно
Дзюнко действовала быстро. Добравшись до внутренней стенки бассейна, она, не мешкая, подпрыгнула, коснувшись скользкой поверхности подошвой правой кеды, и подалась вперед всем телом. Ощущение было удивительное - с невероятной легкостью удалось преодолеть власть самой великой физики и сделать шаг вверх. Вторая нога оторвалась от дна и стремительно шагнула о стенке. И еще раз. И еще шаг.
Она выпрыгнула из пустого отсвечивавшего зеленым бассейна как раз вовремя для того, чтобы краем глаза заметить несущийся к голове темный, явно тупой и тяжелый предмет. Натруженные ноги заныли, когда юная японка резко присела. Импровизированный кулак манекена едва чиркнул по макушке. Отработанным движением Дзюнко выбросила вперед руку с разжатой ладонью, обращенной в сторону условного врага. Покалывание, которое она всегда чувствовала в такой момент, скорее всего, было связано с реакцией кровеносной системы. Сгусток энергии, придающей физическую форму ее воле, перетек из предплечья в кисть и вырвался из ладони.
Длинный угловатый манекен не успел спрятаться в нишу в стене, из которой выскочил секунду назад. Мощный невидимый удар заставил механизм заскрипеть, железный каркас неживого противника жалобно прогудеть нечто умоляющее, а пластиковый корпус незаметно треснуть.
– Она попортит нам оборудование, - заметил один из мужчин, наблюдавших за происходившим в бассейне. На изображении, передаваемом камерами наблюдения, Китами развернулась и побежала в сторону от перекосившегося манекена. Почти сразу из стены возник второй такой же болван и выпрыгнул навстречу девушке. Та, не останавливаясь, сшибла и его.
– Мы все равно на бюджете, - отозвался второй, оторвавшись от компьютерного монитора, на котором виднелись графики и цифры.
– А девчонка и вправду способная.
– Способная - не то слово, - фыркнул первый.
– Нейрофизика во сколько там раз выше нормы?
– В четыре. Нимфетка наша двигается и думает как на ускоренной перемотке видео.
– Оно и видно. Только перемотка не может сломать тебе шею одним взглядом. Какого черта адаптация проходит так быстро?
– Не знаю. Судя по тестам, которые проводила Крейн, девчонка не сумасшедшая. Аномальных волн в мозгу нет, но организм перестраивается на операции с полями как хороший конструктор.
– Даже страшно становится. Кто бы там ее ни сделал трикстером, этот тип дело свое туго знал. Она такими темпами выйдет на уровень "альфа" к концу месяца.
– Если, конечно, мы будем ее тренировать так же усердно.
– Угу. Кто вообще придумал засунуть к нам еще одного трикстера?
– Ватанабэ, кто ж еще?
– Чего-то я даже не сомневался.
Китами тем временем почти добралась до последней двери в дальнем конце зала. Ноги нещадно скользили, но равновесие удавалось сохранить. Все благодаря натренированному чувству баланса, которое Дзюнко приобрела за месяцы подобных пробежек в самых несуразных местах. У академии "Эклипс", как выяснилось, для девушки-трикстера имелась особая, индивидуальная программа обучения. Они испытывали ее на прочность физически и психологически, подсовывая с каждым разом все более трудные препятствия и уча их преодолевать. Сначала пользоваться скрытыми ресурсами измененного тела было трудно. Но сейчас контролировать потоки силы внутри и снаружи стало для девушки столь же привычным, как дышать.