(Не) гладь оборотня против шерсти
Шрифт:
Надо ли говорить, что мать была, мягко говоря, не в восторге от моего героического поступка. Она желала смерти всем, кто имел хоть какое-то отношение к тем, кто разрушил жизнь нашей семьи.
– Он повзрослеет и станет таким, как убийцы твоего отца, – говорила она. И если честно, я думал также и сожалел о своём поступке.
В день, когда я впервые увидел Никиту, он напомнил мне того спасённого мальчика. Но я отмёл эту мысль, поскольку она показалась мне слишком невероятной. Чтобы сын охотников и оказался оборотнем?.. Немыслимо.
– Кто дал тебе эту отраву? – прорычал я, глядя
– Дядь Валера, – испуганно ответил тот. – Сказал, это лекарство.
Вокруг нас начала собираться толпа. Я слышал как кто-то за спиной спрашивал, как с мобильного позвонить в экстренные службы. Но всё это не имело никакого значения.
– Какой дядь Валера?! – спросил я полушёпотом, хотя уже знал ответ. Мой разум просто отказывался принимать его.
– Дядь Валера Никифоров, опекун его. А что такое?
Я ещё раз взглянул на лицо Никиты и обречённо вздохнул. Валерия Никифорова знали все в сообществе охотников. Его именем родители-оборотни пугали своих детей. В молодости он вместе с мужем своей сестры Андреем Климовым лишил жизни многих моих ни в чём не повинных сородичей. Я слышал, что после несчастного случая с сестрой, Валерий отошёл от дел – нужно было позаботиться о племяннике. Но, по-видимому, он просто решил не привлекать к себе больше внимания. Так скрывать истинную сущность юного отпрыска Климовых было проще.
Я сглотнул сухой ком в горле и попытался собраться. Родство Никиты с охотниками не отменяло того, что он оборотень. Более того, оно не отменяло того, что меня тянуло к нему, как магнитом. Я приложил ладонь к влажному лбу. Он задышал активнее, а после и вовсе открыл глаза.
– Глеб, – произнёс он растерянно. И добавил, заметив собравшихся вокруг нас студентов. – Власович.
– Как ты? – спросил я, невольно улыбнувшись. Внутри меня шла борьба. Я буквально разрывался между долгом перед семьёй и общиной и своими собственными неясными чувствами. Но показать ему свои сомнения я не мог. Не тогда, когда он смотрел на меня таким наивным беспомощным взглядом.
– Я нормально, – сказал он и потянулся к термосу, что держал его друг. – Кир, дай, пожалуйста.
Здоровяк покачал головой. Никита вопросительно приподнял брови.
– Так, ребят, давайте-ка отойдём и поговорим, – предложил я, протягивая Никите руку. Тот несмело опёрся на неё и поднялся на ноги.
Его всё ещё немного покачивало из стороны в сторону.
– Э, Кирилл, кажется? – обратился я неуверенно к здоровяку и протянул ему полтинник. – Купи, пожалуйста, воды. Мы будем за углом в коридоре.
Парень растерянно кивнул и побрёл к кассе буфета. А я перевел взгляд на Никиту. Отпускать его руку не хотелось, но держать её и дальше было совершенно непозволительно. Он первым это понял и спрятал руки в карманы. Мы побрели по коридору к свободной скамейке.
– Извините, – опустив глаза, сказал он. – У меня малокровие, так что вот…
– Не пей больше эту дрянь, – покачав головой, ответил я. – Аконит – яд для волков. И твой дядя должен бы знать об этом.
Никита бросил на меня испуганный взгляд, а затем огляделся по сторонам. Убедившись, что никто кроме него не слышал моего предупреждения, он чуть наклонился в мою сторону.
– Вы
Это было даже немного забавно – то, как он споткнулся на полуслове. Но я сдержал подступивший смешок, чтобы не смущать его ещё больше, и просто кивнул. Никита отчего-то ещё больше залился краской и занервничал. Я слышал его учащённый пульс и даже забеспокоился, что он может вновь невольно начать трансформироваться.
– Дядя говорит, что оборотни – это зло, – шумно вздохнув, сказал он. – Но мне не хочется верить в это. Я думаю, в детстве оборотень спас меня. И я очень благодарен ему за это.
Никита осторожно глянул на меня исподлобья, и от этого взгляда сердце в груди сделало кульбит. Я медленно выдохнул. Вот ведь… И что он творит?
– Я часто видел этого волка во сне после. И до знакомства с Киром думал, что он мой единственный друг.
Я подумал, что ничего удивительного в этом нет. Никифоров хотел скрыть волчью сущность парнишки, а потому изолировал его от сверстников из охотничьих семей, с которыми тот хоть как-то мог подружиться. Должно быть, у него было очень одинокое детство.
– Если тебе дома угрожает опасность, я мог бы найти тебе убежище, – предложил я немного подумав.
– Убежище? – удивился Никита. – Вы о чём? Дядь Валера заботится обо мне. Он мой единственный родственник.
«Хороша забота – поить оборотня аконитом», – подумал я, но вместо этого спросил:
– А где ты обычно проводишь полнолуние?
– Полнолуние? – проговорил он задумчиво, и на его лице мелькнула паника. – Нигде… я в тот день впервые обратился. Что же теперь делать?
Он навалился спиной на стену и поднял мучительный взгляд к потолку.
– Во-первых, перестать пить настой аконита, – произнёс я бескомпромиссно. – Во-вторых, найти место, где будешь встречать полную луну. Лучше всего подходит лес, благо у нас их в достатке. Только место нужно выбирать такое, куда охотники побоятся сунуться.
– Охотники… – глаза Никиты стали совсем круглыми и напуганными.
– Да, Никита, такие как твой дядька, – ответил я немного грубовато, чтобы смысл сказанного точно впечатался в его разум.
Подошёл Кирилл с бутылью воды и настороженно оглядел нас.
– Продиктуй мне свой номер, я отправлю тебе дозвон, – поднимаясь со скамьи, сказал я.
Никита в ответ назвал кое-как заветные одиннадцать цифр. Я набрал и нажал кнопку вызова.
– Это мой, – кивнул я на загоревшийся экран его смартфона. – Запиши и позвони, если будут проблемы. А сейчас промой желудок и дрянь эту больше в рот не бери. Понял?
Никита, отчего-то снова покраснев, кивнул.
Я знал, что мои сородичи никогда не поймут меня. Понимал, что предаю Алису и память отца. Вся рефлексия накатывала на меня уже после встреч с Никитой. А когда я смотрел на него, даже просто издалека в аудитории, не мог не испытывать чувство какого-то благоговения и нежности. Он был интересным. Так забавно морщил лоб, когда сомневался. А из-за привычки подпирать голову кулаком, сидя за партой, его чёлка всегда немного стояла торчком. И когда он улыбался, то по неопытности выставлял клычки поверх нижней губы. Все эти его особенности были очень милыми.