Не говори мне о любви
Шрифт:
– Она права, - наконец, тихо сказал Забелин.
– Катрин, ступай, собери свои вещи.
Катерина не ожидала, что отец так легко сдастся. Он всегда прислушивался к мнению супруги, но в этот раз поступил ей наперекор. Даже не глянув на мать, застывшую посреди комнаты, она с радостным возгласом бросилась на шею отцу и расцеловала его в обе щеки.
– Спасибо, спасибо Вам, папенька! Я клянусь, что Вы не пожалеете о принятом решении!
На следующий день, когда починили дорожный экипаж графини Гурьевой, Катя вместе с теткой отправилась в свое первое столь далекое путешествие
Карета графини была удобная и роскошная, не в пример их собственному древнему экипажу. Графиня улыбнулась ее восторженности, так и светившейся на очаровательном личике.
– Ну что, моя милая, - начала она, - первым делом по приезду в столицу мы закажем тебе новый гардероб. Еще нужно будет заняться твоими манерами, но уж с этим я как-нибудь сама справлюсь.
– Спасибо Вам, Александра Михайловна, - улыбнулась Катя.
– Вы не представляете, что это значит для меня!
– Отчего же! Очень хорошо представляю, - иронично улыбнулась графиня.
– Я ведь сама выросла в Забелино. Знаешь, Катрин, ты мне напомнила одну юную особу.
– Кого же, тетушка?
– удивленно распахнула глаза Катя.
– Меня, - рассмеялась Александра Михайловна.
– Меня, голубушка. Я когда-то была так же молода, и точно так же мечтала о своем первом сезоне.
В целом путешествие, несмотря на отвратительную погоду и осеннюю распутицу, оказалось приятным. Графиня привыкла путешествовать с комфортом, и за ту неделю, что они находились в пути, Катерина смогла воочию убедиться, что значит высокое положение в обществе, подкрепленное немалым состоянием. В Петербург они приехали поздним вечером, и Кате мало что удалось рассмотреть из окна кареты.
Едва дорожный экипаж Гурьевых въехал во внутренний двор роскошного особняка, к нему подбежал молодой лакей. Распахнув дверцу, он с поклоном подал руку графине, а затем и Кате, помогая спуститься с высокой подножки. Ступив на землю, девушка огляделась. Глядя на роскошный особняк, поразивший ее своими размерами, Катерина немного оробела. Кто его знает, как отнесется хозяин к провинциальной родственнице, которую ни разу в глаза не видел?
– Скажи, голубчик, - обратилась к лакею графиня, наблюдая как разгружают багаж, - Георгий Константинович дома нынче?
– Дома, барыня, - ответил тот.
– Уж как барин волновался, когда Ваше письмо с Парижу получил. Дороги-то развезло, переживал за Вас очень.
Повернувшись к племяннице, графиня сделала приглашающий жест рукой:
– Добро пожаловать, ma bonne (моя милая), - улыбнулась она.
В огромном холле их уже ждал граф Гурьев.
– Ma chИrie (моя дорогая), - целуя супругу в обе щеки, улыбался граф.
– Я так скучал без Вашего общества.
– Я тоже, mon cher (мой дорогой), я тоже, - положив ладони на широкие плечи мужа, отвечала графиня.
–
Приблизившись к графу, Катя сделала книксен и, подняв голову, посмотрела ему в глаза.
– Сударыня, счастлив приветствовать Вас в своем доме, - оправившись от удивления, вызванного потрясающим сходством девушки с его женой, произнес он, склонившись в поцелуе над ее тонкой рукой.
– Признайся, я тебя удивила, - весело рассмеялась графиня, наблюдая за приходящим в себя от удивления супругом.
– Ну что ж, Георгий Константинович, сейчас мы с Катенькой приведем себя в порядок, и можно ужин подавать.
Апартаменты, которые отвели Екатерине, представляли собой небольшую гостиную и роскошную спальню, окнами выходившую в ухоженный парк, разбитый вокруг особняка. Едва она вошла и осмотрелась, в двери комнаты негромко постучали.
– Екатерина Владимировна, - сделала книксен девушка в форме горничной, - Александра Михайловна назначила меня Вашей горничной на время Вашего пребывания здесь.
– Ну, так что ты стоишь?
– смерив девицу недовольным взглядом, отозвалась Катя.
– Помоги мне переодеться и разбери мои вещи.
Единственным членом семьи, с которым Катерине не удалось познакомиться в тот же вечер, был ее кузен Павел. Павел Георгиевич, молодой граф Гурьев, проводил этот вечер в компании своих друзей князя Елецкого и поручика Волошина и даже не знал о приезде матери.
Вернувшись домой под утро после грандиозной попойки на квартире князя Елецкого вблизи расположения их полка, Павел проспал почти до полудня. Проснувшись, молодой человек дернул шнур сонетки и со стоном поднялся с мягкой подушки, прижав ладони к вискам. Через минуту его денщик появился в покоях хозяина.
– Доброе утро, Ваше сиятельство, - обратился он к нему.
– Помилуй, Савелий, какое же это утро, да и добрым его вряд ли назвать можно, - поморщился он от головной боли, прочно засевшей в затылке.
– Матушка Ваша вчера с Парижу вернулись, - доложил Савелий.
– А вот это хорошая новость, - улыбнулся молодой граф, поднимаясь с постели.
Спеша увидеться с матерью, Павел, даже не застегнув до конца мундир, бегом спустился по лестнице. Услышав доносящиеся из музыкального салона звуки музыки, он, улыбаясь, распахнул двери и замер, пораженный увиденным. За фортепиано сидела вовсе не мать, а девушка лет восемнадцати. Белокурые локоны были уложены в высокую прическу и красивыми завитками спадали на стройную шейку, небесно-голубые глаза взирали на него с удивлением и каким-то задорным весельем.
– Прошу прощения, сударыня, - смутился Гурьев.
– Павел Георгиевич, надо полагать, - улыбнулась ему Катя.
– Совершенно верно, - слегка наклонил голову Павел.
– С кем имею честь говорить?
Катя не успела ответить. В комнату, шурша платьем из темно-синего шелка, вошла ее тетка.
– Павлуша, дорогой, - улыбнулась она сыну, - как же я соскучилась!
– Маменька, как же я рад, что Вы вернулись, наконец!
– почтительно склонился над ее рукой Павел.