Не ходите, девки, в Африку гулять
Шрифт:
– Об этом я и хочу предостеречь, – оглядел поочередно меня, Марину и Наташу пан Петар. – Вы предупредите своих супругов, пусть осторожней обращаются с алкоголем. Сейчас не очень приветствуются нетрезвые пассажиры. Вас могут и не пустить в самолет, оставив за бортом.
Наташа с Мариной, в свою очередь, тоже переглянулись и, не раздумывая, направились в сторону благоверных, прихватив по пути и Свету. Я, предоставив удовольствие нахлобучить мужей их женам, опустилась на сиденье. Пан Петар, как настоящий джентльмен, предоставил мне это право сделать первой и сел рядом только после того, как удобно устроилась я. В
– Тетя Галя, – сотрясая воздух упакованным брелоком, крикнула я настолько громко, что в мою сторону обернулись не только мои товарищи.
На крик оглянулись и молодожены, которые на какой-то миг оторвались друг от друга, а также мужчина в костюме, поднявшийся было со своего места, чтобы, видимо, куда-то пойти, но тут же рухнувший обратно.
– Тетя Галя, – повторила я уже тише. – Это твое?
– Ой, – спохватилась тетя Галя, зачем-то заглядывая к себе в сумку. – Наверное, мое. А где ты это взяла?
– В том самом месте, – стараясь говорить как можно понятней для нее и непонятно для других, подмигнула я ей.
– А-а-а, – поняла она меня. – Я там тоже сумку роняла. Значит точно мое.
И тетя Галя вытянула руку в мою сторону. Не мешкая, догадавшись, каких действий от меня ожидают, я поспешила к ней, чтобы отдать находку.
Вернувшись к предыдущему собеседнику, я предприняла новую попытку и, соблюдая осторожность, опустилась на сиденье рядом с ним. На этот раз без причинения урона организму.
– Скажите, пан Петар, – отвлекла я его от лицезрения воспитательного процесса наших мужчин, к которому присоединились теперь все женщины, кроме меня. – А откуда вы так хорошо знаете русский язык?
– Видимо, Таня, вы плохо знаете историю нашей страны. Не скажу, что все в Черногории разговаривают на вашем языке, но имеются те, кто владеет языком в той или иной степени. Кстати, до 2000 года русский язык преподавали в школах. Я прав, Весна?
– Прав, – улыбнулась пани. – Я располагаю сведениями, что в некоторых учебных заведениях преподают до сих пор.
– Но вот видите, – напомнив обрадованного ребенка, хлопнул в ладоши пан Петар. – А мы так хорошо знаем язык еще и потому, что два раза в год посещаем вашу страну. Наш сын Милош живет в России. И как только мы начинаем скучать по внукам, сразу же, не раздумывая, покупаем билеты и летим к нему. А сын еще в конце одна тысяча девятьсот девяносто девятого года покинул родной дом, спасая свою семью от войны. С тех пор и живет в России.
Пан Петар улыбнулся, но от его улыбки теперь повеяло больше грустью, чем весельем.
– Когда война закончилась, – продолжил он. – Мы звали его обратно, но он возвращаться не захотел. К тому времени у него в России был уже свой бизнес. Наш Милош успешный бизнесмен, и, увы, постоянно занят. Все дела, дела.
Пан Петар замолчал и опустил голову, сосредоточив внимание на своих руках.
Сколько лет было этому человеку, я определить не смогла. Отсутствие морщин, сбивало с толку и вводило в заблуждение при анализе возраста. Волосы его, основная их масса, носили черный оттенок. И лишь седина, благородно украшающая виски, предательски выдавала его возраст, выделяясь серебряным отблеском на черном фоне. Будучи широкоплечим и крепким еще на вид мужчиной, пан Петар природой обижен
– А мы в России жить не хотим, – ласково погладила она пана Петара по руке, почувствовав его настроение. – Так и мотаемся из года в год и из страны в страну.
– Абсолютно верно, – взял себя в руки пан Петар и вновь широко улыбнулся.-На старости лет менять Родину? Да, ни за какие деньги.
– А разве Родины может быть две? – посмотрела я в глаза черногорцу. – По-моему, Родина всегда одна.
– Вы правы, Таня. Родина, какой бы она не была, одна. Но я всего лишь не так выразился. Конечно, где бы мы сейчас не находились, мое сердце всегда принадлежит Черногории и бьется в груди в унисон только с ней.
Я с преклонением посмотрела на двух, немолодых уже, людей, которые, вдруг, обнявшись, устремили свои взоры в глубину зала. И я была совершенно уверена в том, что разглядывают они там ни кого-то или что-то, а, окунувшись в глубины сознания, плывут сейчас, как две неразлучные лодочки, по волнам воспоминаний, перебирая в уме событие за событием и радуясь всему, чем одарила их жизнь. Какой горькой не казалась бы судьба, в прошествии лет она оставляет в памяти только хорошее, стирая остроту пережитой боли и страданий.
– Итак, – вернулся к роли моего собеседника пан Петар. – Вернемся к Черногории и черногорцам. Если я правильно понял ваших друзей, то это вы стали инициатором поездки? И в связи с этим, позвольте поинтересоваться, почему вы выбрали именно Черногорию?
– Не знаю, – пожала я плечами и почмокала губами, размышляя над ответом. – Наверное, за красоту названия. Монтенегро! Звучит красиво.
– Ну, услышать тоже где-то нужно, – взывало к моей памяти любопытство пана Петара.
– Как-то я посмотрела один фильм, действие которого разворачивалось в горах. И когда прозвучало название «Монтенегро», я заинтересовалась. Почитала и, узнав о вашей стране более детально, просто влюбилась в нее. С тех пор и мечтаю побывать в Черногории, – выдала я на одном дыхании, словно читала доклад с трибуны.
– А кино, наверное, приключенческое? – засмеялся пожилой черногорец и подмигнул мне. – С пещерами да кладами?
– Да. А как вы догадались? – растерялась я, округлив на него глаза.
– Я так и знал! – хлопнул себя по ногам пан Петар и, откинувшись на спинку сиденья, сложил руки на груди калачиком, – У вас дух авантюристки, – улыбаясь, сканировал он меня взглядом. – Уж, не рассчитываете ли вы на что-то подобное в вашем путешествии?
– Если честно, то не хотелось бы, – постаралась я его уверить, будучи сама до конца ни в чем не уверена. – Я рассчитываю только на теплую воду моря, ласковое солнце и горячий песок. А еще я любитель морепродуктов и рассчитываю насытиться ими вволю.