Не имея звезды

Droi

А вы разве не знали? Ланс был подвинут на всем, что касалось скорости, автомобилей и чопперов. У того славянского священника в сарае, за церковью, стоял старенький разбитый чоппер — Харлей бородатого года выпуска, но зато с бляхой цеха — стальной конь прямиком из Америки. Русский или Украинский (тут без ста грамм известного напитка и не разберешься) богослов шарил в метале пошибче чемм в священном писании и Геб с Рози, которая разделяла его любовь, порой подолгу пропадали в том сарае работая с Харлеем и разбитым шевроле, которое можно было назвать спортивным только открутив время

на лет пятнадцать назад.

И вот теперь, возможно, Ланс накопит деньги на свой агрегат и будет у него спортивная метла и своя машина. Чем не рай для вчерашнего босоты из самого зачуханного и криминального района не только Лондона, но и всего туманного Альбиона.

— Что это у вас под столом? — вдруг рявкнул над ухом Снейп.

— Ноги, сэр, — ответил Геб, чей голос, из-за респиратора, звучал несколько странно.

Взмахом палочки зельевар отодвинул студента в сторону и внимательно все осмотрел. Потом что-то прошипел и гаркнул:

— Следите за зальем, мистер Ланс.

Герберт, будь его воля, это самое зелье вылил бы в унитаз, где и есть его, по мнению Ланса, место. Но делать было нечего, поэтому пришлось распиливать очередную мерзость и медленно всыпать её в котел, одновременно с этим прибавляя пламя. Сегодня была самостоятельная работа и все стояли по одиночке. На столе, помимо мерзостей, находился одна фиала, которую нужно было заполниться «самогонкой». Собственно именно на этой фиале потом будет красоваться ваша отметка. Проныра, как и всегда, был нацелен исключительно на «П». Но процесс «химичения» давался ему даже сложнее Трансфигурации, так что потуги парня были достойны всяческих восхищений столь твердой волей.

Ну и как вы понимаете. Стоило только фотографиям появиться в стенах замка, как об этом узнал и владелец запечатленного на них образа. Он просто не мог не узнать, потому что Близнецы и Ланс поздной ночью подкинули ему эти снимки под дверь. С тех самых пор Снейп ходел мрачнее тучи и стал зверствовать на полную катушку. По струнке ходил весь замок, за милю огибая подземелья, в которых царствовал мистер Летучий Мышь. Ланс же только хмыкал и царственно прошагивал мимо Ублюдка.

Ведь мы прекрасно знаем — Герберт Ланс не забывает долгов, ни чужих, ни, что важнее — своих. А Северус-подарите-ему-шампунь-Снейп, не мало задолжал своему студенту. Вот Геб и отплатил. Теперь на очереди была МакГи, которая стояла на счетчике за тот финт с пушистым.

— Сдаем работы! — гаркнул Снейп, садясь за стол.

Геб наполнил фиалу и показательно отлеветировал её при помощи чар, манерно обогнув выстроившуюся очередь. Каждый обернулся к уже собравшемуся на выход парню и посмотрел на него с явной злостью. Ведь Герберту не пришлось отстаивать в очередях и прочее. Но, как говорится, включайте иногда голову и не забывайте, что вы долбанные маги, а полочкой можно не только в известных местах ковыряться.

Проныра, не теряя времени, направил свои стопы к этажу с кабинетами преподавателей. Сегодня, в этот день, были запланированы очередные «занятия» с профессором Флитвиком. Пока Ланс двигался по древним каменным ступеням, которые были надежно спрятаны по всем уголкам замка, то думал о том, что возможно сегодня

испортит свои отношения с на какую-то часть гоблином, но иначе было нельзя.

Герберт не терпел слабости в людях, не терпел нытиков, сопляков, неудачников и тех, кто готов рыдать в жилетку ближнему и случайному. Ланс был уверен, что все, что вам нужно сказать эдакого, чувственного и острого, вы можете сказать зеркалу, а потом выкинуть куда подальше, потому что ни вам ни миру, слабость была не нужна. Слабость она как приговор — покажешь её(слабину) и все, теюя сожрут, скомкают и отберут все, что можно отобрать, а потом еще и обяжут всю жизнь отдавать. Таков был закон Скэри-сквера и приюта «св. Фредерика» и таков же был закон того общества, которое люди почему-то называют «гуманное и цивилизованное».

Герберт не терпел слабости, и все эти дни не мог терпеть самого себя. Ведь он дал слабину, не смог справиться с проблемой, позволил кому-то, что-то решать за себя. Да, возможно с дементорами не совладали и еще полтысячи учеников, но на них Лансу было плевать. Какая ему разница, что могут и не могут другие, если не смог он сам. Как после этого не терпеть таких как Поттер-нытик, Малфой-слабозадый, Грейнджер-Дэнжер, Рон-...гондон, если он и сам оказался таким же. Всего лишь плаксивый ребенок, который ищет защиты у кого-то сильного.

Нет, Герберт до крови из прокушенных губ ненавидел себя за это эпиход. За то что поддался такому пустяку как страх, за то что позволил себе окунуться в столь несущественное, как отчаянье. За то что предал все, что считал самым важным в жизни — умение всегда держать хвост пистолетом. Получается, Герберт Ланс показал себя не только слабаком, но еще и предателем. А ниже было падать попросту некуда, ниже было уже не опуститься. И с этим нужно было что-то делать. Пусть Гебу придется вновь пройти долиной смертной тени, но ни одна падла во всем этом богом забытом мире, не сможет сказать что Герберт-задери-его-гиппогриф-Ланс, волшебник из Скэри-сквера,н е более чем слабак, предатель и подлец. Нет, такого не будет никогда.

Проныра достал из кармана ключ от личного кабинета Флитвика и провернул его в замочной скважине. Весело, как и всегда, клацнул язычок и со скрипом отварилась дверь. Профессора не была в просторном, светлом помещении, он ждал слизеринца там — внизу.

Пройдя мимо гитары Ланс на миг замер, но потом решительно подошел к рыцарскому доспеху и повернул гарду меча. Рыцарь, будто живой, как обычно поклонился входящему, и отошел в сторону, открывая за собой чернеющий проход и крутую винтовую лестницу.

Ланс сделал шаг вперед, оставляя за собой свою Малышку. Нет, он не мог позволить касаться этих струн пальцами того ничтожества, в которое превратился всего за пару дней. Какую музыка он сможет играть? Только ту, от которой все боги музыки отвернуться от него и уже больше никогда не вернуться вновь. Нет, у него не было прав касаться гитары.

Проныра спустился по лестнице и оказался в коридоре, заполненном самыми разными дверьми, которые буквально светились от количества защитных и запирающих чар на них. Но путь слизеринца лежал дальше, к самой последним и самым огромным створкам.