Не место для людей
Шрифт:
К ней возвращался румянец, глаза вновь заблестели. Грузовичок миновал штакетники заборов, мелькнули колонки на перекрёстке, на одной ребятишки набирали воду в вёдра. Девушка, словно в сказке, грациозно плыла с настоящим коромыслом на плечах.
А за окраинными домами уже поднимался лес; дорога ныряла в него и тотчас же исчезала.
– Прыгай! – Тэль вдруг метнулась в сторону.
Когда жена тебе кричит «прыгай», ты не спрашиваешь даже «как высоко?» или «в какую сторону?».
Виктор плюхнулся в придорожную траву; грузовик исчез, исчезли чучела,
– А если мы оглянемся, то ничего не… – начала было Тэль и тотчас осеклась.
Виктор взглянул – нет, окраина городка была на месте. Никуда не делись старые поседевшие домики, яблони вокруг них, жасмин в палисадниках, скворечники на берёзах. Наваждение не исчезало, Хаос не смог сомкнуть кольцо.
Тэль потрясла головой.
– Ну и дела, милый… Что ж, сюда мы должны будем вернуться, а пока… пока….
– она нахмурилась, – придётся какое-то время пробираться так. Слишком близко к… не знаю, к чему, но на Путь я тут не встану. Перекинуться перекинусь, но дорогу не открою.
Виктор кивнул. На него навалился зверский голод, как всегда после пребывания в драконьем обличье. Эх, гуси б какие-нибудь пролетели тут, что ли…
Сосновый бор встал у них на пути, словно засечная черта перед степным набегом, не обойдёшь. Виктор перекинулся, попытался перелететь, но крылья отказались слушаться и он, шипя от ярости, только и смог проскакать по земле, точно возомнившая о себе курица.
– Не старайся, милый. Пока не отойдём подальше, ничего у нас не получится, ни у тебя, ни у меня. Давай, возвращайся. Драконам тут пока делать нечего.
Стоять на рабском помосте было унизительно.
Нет, настоящей жести не было, никто не заставлял их раздеваться догола, не проверял грязными пальцами зубы, не щупал Эрику мускулы, а Нотти груди. Парень-распорядитель даже улыбнулся вполне дружески и помог забраться. И всё равно ощущать себя вещью на продажу – ладно, вещью в аренду – было противно.
Распорядитель пошушукался с братьями, о чём-то поспорил, вышел на край помоста. Объявил:
– Два новых лота! Девушка, вошедшая в женский возраст и умеренно красивая…
Эрик покосился на лицо Нотти и понял, что она ошарашена и разъярена одновременно.
– Юноша безусый, слабый, достоинства неизвестны…
Это уж было совсем обидно!
– Спасены братьями Гунаром и Херли от утопания в волнах, должны долг жизни отработать. По моему разумению, в силу того, что о спасении не взывали, а обычаев не знают, отработать должны один год.
Братья казались разочарованными, но спорить не стали.
Несколько человек в толпе потянули вверх руки. Одного, впрочем, тут же осадила ударом локтя в бок крепкая тётка, видимо – жена.
– А, совсем забыл! – весело добавил распорядитель. – Девица несёт обет, любовных утех никому не обещает!
Поднятые руки начали опускаться. В толпе были в основном мужчины средних лет, и уточнение
– Так к чему ж их пристроить-то? – выкрикнул кто-то. – Рыбу потрошить, грибы собирать? На это дети есть! В море потонут, в строю дрогнут, колдун ученицу уже нашёл!
Толпа зароптала. А у Эрика возникла невольная радостная мысль: что, если их никто не купит? Тогда просто отпустят?
– Думайте! – объявил распорядитель. – Долг жизни свят. Если никто не возьмёт юнца и юницу, так перед приливом обратно в залив спустим, словно и не спасали.
У Эрика ёкнуло в груди.
…Идти поначалу казалось легко. Корабельные сосны возносились к самому небу торжественной стражей, землю устилали сухие иглы, и лишь немногочисленный подлесок с трудом кое-где пробивался к свету.
Тэль выбирала дорогу по каким-то одной ей ведомым признакам. В Срединном Мире, который они оставили, наступала весна, здесь же, судя по роскошным ягодникам, радовавшим черничными россыпями, стояла макушка лета.
Они шли, считая шаги, время текло, жаркое, плавящееся, словно оловянный припой; солнце же, напротив, будто прилипло к зениту и решительно не желало никуда спускаться.
Наконец Тэль остановилась, тяжело дыша.
– Виктор… я… заблудилась.
Господин Дракон только затряс головой. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда.
– Единорог не может заблудиться. Единорог есть сам Путь, где он – там и дорога…
– Ну да, я сама тебе это всё рассказывала. – Тэль устало плюхнулась прямо на землю, оперлась спиной о красный сосновый ствол. – Так всегда было, милый. А вот тут нет. Этот твой городишко… всё испортил. Он стянул на себя все пути, он разорвал привычные дороги. Город из ниоткуда. Город из твоей памяти.
– Почему это из моей? – обиделся Виктор. – Чуть что, так сразу Дракон!
Тэль печально улыбнулась.
– Тут не до шуток, милый. Всем этим лозунгам, и милиционерам, и храмам, и книжкам неоткуда было больше взяться. Изначальные прочли твою память и…
– Они нас даже уловить не сумели! – Виктор искренне возмутился. – Какое-то убогое дерево и ещё более убогие щупальца!..
– Тентакли, как говорит Нотти.
– Неважно! Они пытались, да куда им!.. А ты говоришь – из моей головы всё выкачали!..
– Ну, а откуда это взялось тогда? Ты же сам сказал – это не Изнанка!
– Э-э… параллельный мир?
– Нет, с тобой положительно нельзя говорить серьёзно, сударь мой Дракон. Нет никаких «параллельных миров». А если и есть, для нас они недоступны.
– Тогда что это? Новая сила?
Тэль только качала головой.
– Милый, будь у меня ответы, мы бы тут не сидели.
Нет, так дело не пойдёт; Крылатый Владыка не отступает. Виктор зажмурился, попытался представить себя вновь на ступенях Замка-над-Миром, в объятиях бури, сердцем которой был приближавшийся Дракон Сотворённый. Он тогда ни черта не понимал и почти ни черта не знал, но всё-таки сумел взлететь, сумел дать бой – и выиграл.