Не оставь меня, Боже мой!, Глушаков Евгений Борисович

Не оставь меня, Боже мой!

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

* * *

Святое да святится!

История человека, и человечества, и всей Вселенной началась от Сотворения, продолжилась Всемирным потопом, затем жертвенным распятием Иисуса Христа и заканчивается чередою последних дней, когда святое святится, а скверное сквернится до полной поляризации духовных сущностей и человеческих душ.

От цирков, на арену которых в пищу голодным львам толпами выводились первые христиане, остались только руины. Однако нынешние противники веры разве не бывают страшнее любого зверя? А сопротивление современного человека разрастающейся индустрии пороков и соблазнов разве не стоит постнической аскезы его не слишком отдалённых предков?

Отличительной особенностью этой книги является как бы наложение библейских событий на теперешнюю жизнь, что объяснимо неизменным характером действия добра и зла, Бога и дьявола. Малейшими поворотами калейдоскопа этих сил и создаётся всё многообразие земной цивилизации.

Грани света

Всё начиналось

издали. С намёка.Сперва – лишь слух о Боге – небыль, миф.Всё было Бог – и чем трава намокла,И чем терзал сухую падаль гриф.Бог чудился и в идолах, и в страхах,Казался и ужасен, и жесток,В прах уходил и возникал из праха,И средоточьем зла казался Бог.В умах незрелых без конца дробилсяНа множество стихий, обрядов, тел:Бог ручейка, бог солнечного диска,Бог – землепашец, кормчий, винодел.И лишь в накате миропониманья,В одно собравшем тысячи причин,Бог посетил разумное сознаньеКак Царь всего, над всеми Господин.И властвовал не грубо, не предметно,Но потаённым Духа естеством.История и жизнь – все грани света —На Нём сошлись и растворились в Нём.И Он уже не прочил наказанье,Грозя уничтожением всего,Но о спасенье даровал познанье,На крест подвигнув Сына Своего.И людям, как всегда: тугим – на ухо,На сердце – гордым, на глаза – слепым,Послал в поводыри Святого Духа,Чтоб узкий путь Любви открылся им.

Библейская грань

Бог

Есть Бог единосущный.От века испоконНад морем и над сушейОн правит Свой закон.И не парит над сферойНебесных этажей,Но пребывает МеройИ Смыслом всех вещей.Он не подвластен слухам,Неуловим на слух,Но пребывает ДухомВсего, что плоть и дух.Он и пружина смерча,И нега тишины,И все противоречьяЛишь в Нём разрешены.Лишь Он, в Себя вместившийЗвезду и вешний луг,Моралей всех превыше,Деяний и заслуг.Он утверждает правоИ Свет ведёт на Тьму,И вся земная слава —В причастности к Нему.

Человек

Я вылеплен из рыжей глины дня,Горячим ливнем оплодотворённой.Премудростью Своей персты ГосподниСоздали и устроили меня.Я затвердел. И только сердцевина,Где скрыты нежность и лукавый стыд,Чуть сыровата… И течёт, гудитПо трещинам пылающая глина.И для меня в дожде таится грусть:Я размягчаюсь, я послушней воска.В глухой овраг сползу углом откоса,К реке обрывом золотым спущусь…Принадлежащий глиняному сану,Доверчив к ласке увлажнённых рук,Горшечнику под лавку звонко встану.Закон моей судьбы – гончарный круг.Я – глина, я по виду только – камень.Меня железной не разбить косой,Но так несложно отогреть рукамиИ погубить единственной слезой.

Сотворённый мир

Когда-то не было тебя,Но создан был Господним словом,И вот Адамом с древа сорван,Огрызком лёг среди тряпья.Самопознаньем измождён,Хотел бы к дикости вернутьсяОт всяких-разных революций,От Евы и от прочих жён.Но мы уже отнюдь не съедем,Но будем, источая пот,Тебя жевать, и будешь съеден,Как истинный познанья плод.Где ты висел, где ты болтался,Там только слабый черенокОт сути яблочной остался,И

ты б остался, если б смог.

Шёпот дьявола в подмосковном Эдеме

То смеялся:«Неужто не смеем?»То ласкался, доверчив и мил.То, цинично прикинувшись Змеем,Говорил, говорил, говорил:«Откажись от завистливых платьев,От наскучивших льстивых одежд.Будем праздновать радость объятийИ визгливую ярость невежд.Может быть, я тебя и не стою,Но, хотя бы на пару минут,И меня одолжи красотою —В шапку нищего брось изумруд.Затоскуют ревматик и нытик,Изойдут подворотни слюнойНад восторгами наших открытий —Так послушна ты будешь со мной.Расточительны благость и глупость,Чтобы, пряча ликующий нрав,Через двор пробегала, потупясь,На соседей глаза не подняв».«Скушай яблочко! Вот, дорогая!Или хочешь – с повидлом пирог?..»Заметалась свеча, догорая, —Так болонки резвятся у ног.Засыпала в обнимку с подушкой,Улыбалась:«Свечу потуши!»А проснулась сама побирушкой.Никого, ничего – ни души…

Бегство

Только и слышуВесь день по садамГолос Всевышнего:«Где ты, Адам?»Только и прячуЗа каждое древоШвею и прачкуЖену мою – Еву.В огненной синиПростонет и – вниз:«Где ты, Мой сыне?Скорей отзовись!»Вновь перебежка.Прыжок через яму.Где-то промешкал,А сраму-то, сраму.Падаем в травыИ дальше – ползкомДо переправыС песчаным мыском.Взмокли вконец,Но упорны в гордыне.Кличет Отец:«Заблудились, родные?»Минули сад,Не заметили дажеТайных оградИ – всё дальше и дальше.Окрик всё строже,Всё горше обида…– Смилуйся, Боже!Нам больно и стыдно.

Вопрос вопросов

Штрифель грызёт в углу,Мужу дана в подмогуТа, за кого хвалу,Редко возносим Богу.А между тем в потуСадим, растим картохи,Чтобы за красотуПреподнести дурёхе.

Голой пьянит ногой,Дразнит модельной тряпкой,Нет бы рядок-другойРезвой взрыхлила тяпкой.Ею томит луна,Ею дурманят рощи,С нечистью всей она —Главный переговорщик.

Боже, не позабудь:Некогда на рассветеТы нас отправил в путьГорьких трудов и смерти.Каменными платоС жёнами вместе гонишь.Язвы – они! На чтоСирым такая помощь?

Спину чесать хрычу?Дать от пьянчуги тягу?..Бешенством клокочу,Жалуюсь на лентяйку.Ну а в ответ жена,Этак смеясь картинно:«Ежели не нужна,Топай один, дубина!»

И, прикусив язык,Не допущу курьёза,Ибо уже привык,Да и сладка, стервоза.Жаля красой своей,Скинет наряды Нюшка…Знаю: всё это ейЗмей нашептал на ушко.

Человек из спального района

Прежде названный центром Вселенной,Нынче он до скончанья времёнВ ходе жизни своей блудодейнойРазменялся на спальный район.И с «хорошею девочкой Лидой»Ест гуляш и «Московскую» пьётНа квартирке своей незавидной,Где и грязно, и мухи, и пот.Не осталось ни взгляда, ни жеста,Ни разумного, что ли, словцаОт красот и высот совершенства,От подобья сиянью Отца.В полумраке неприбранных комнатПозабыл он и Бога, и Рай;Как зверюшек назвал – не припомнит,Водку в глотку ему подавай.То слезлив, то смеётся до колик,То постель и трюмо обрыгал,Мелкий шулер, остряк, алкоголик,Бузотёр, меланхолик, нахал.В портмоне – ни копейки, ни цента,Полыхает пожаром нутро…В центре – есть. Не добраться до центра.После часа не ходит метро.

1 2 3 4 5 6 7