Не оставляющий следов: Обретение

Воробьева Елена Юрьевна

Возглавляемая шествующим в старинныхдоспехах главой семьи Тулипало процессия родовитых горожан чинно вошла внутрь. За ними торопливо двинулись остальные. Неужели Храм способен вместить всютолпу, запрудившую площадь? Похоже, сомнения возникли не у меня одного, толкали нас весьма чувствительно. Вместил. Даже нам сУчителем Доо досталось местечко. Люди благоговейно затаили дыхание, и служба началась. Я не мог видеть подробности церемонии, которую проводили служители, только лишь слышал сопровождающую ее торжественную мелодию, взлетающую в вышину и светлой волной затопляющуюсвятилище.

Восемьдесят арок и овальных окон-нулей, символизирующих бесконечную вселенную, выходящую за пределы «ничто»,

образовывали пологую сферу главного купола, от которого каскадом отходили своды меньших размеров. Кружево куполов стелилось над нами без опор, как бы паря в потоках золотого света. Их полусферы в сочетании со строгими вертикалями колонн и горизонталями карнизов делали пределы Храма поистине необъятными. Чуть подрагивающее марево искрящегося воздуха, лазоревые, льдисто-голубые стены и черное зеркало пола… Под причудливую дробь наккара, зов губного органа шэн и печальный перезвон цитрыя словно растворился в волнах всеобщего тихого ликования. Что-то внутри щемило и сладко болело, пульсируя в такт прихотливой мелодии, а душа рвалась в эти выси, стремясь уйти в бесконечность. Я был впечатлен храмами-отражениями, но такого воздействия не оказали на меня даже они.

Праздничная служба завершилась, но народ не спешил покидать Храм – получить табличку с предсказанием на год из рук самого Па-не-Шаде, верховного жреца Судьбы, считалось невообразимой удачей. Алтарь пылал чистым белым огнем. Рядом на столике высилась стопка высушенных на солнце глиняных табличек – пустых, без единой надписи. Па-не-Шаде не глядя брал верхнюю длинными стеклянными палочками и жестом, отработанным до автоматизма, совал в пламя. Два маленьких послушника следили, чтобы широкие пурпурные рукава его расшитого золотом одеяния не окунались в огонь. Не всегда Судьба давала ответ мгновенно, но согнувшийся в поклоне прихожанин обязательно получал свою табличку, отмеченную определенным знаком. Иногда она была исписана с двух сторон.

Я рассмотрел все это, пока неторопливо, но неотвратимо двигался в потоке золотого света к алтарю, мимо белых пятен сосредоточенно и взволнованно сопящих человеческих лиц, хотя Учитель весьма недвусмысленно тянул меня прочь от предсказателя. Наконец, строптиво освободив рукав своей куртки из пальцев наставника, склонился перед Па-не-Шаде. Хотелось бы все же узнать, что готовит грядущее.

Верховный жрец ловко снял очередную табличку и осторожно поднес к ритуальному огню. Как-то просто и буднично она рассыпалась в пыль, не успев даже коснуться языков пламени. Без сотрясения земли, вспышек и прочих эффектов. Да уж… Па-не-Шаде пронзил меня удивленным взглядом, единственно живым на застывшей церемониальной маске лица, и потянулся было за новой… но замер, увидев Учителя Доо, который с извиняющейся улыбкой качал головой и тащил меня к выходу.

– Почему? – я остановился посреди нефа, оканчивающегося дверью-выходом, – Что я опять сделал не так?

Наверное, наставник что-то говорил – во всяком случае, его губы шевелились, но лицо отдалялосьи искажалось в поднимающемся между нами тумане, уходило на иной план реальности. Это был тот самый туман, через который так легко ходить странникам Судьбы, и теперь он вел меня. Куда? Я почувствовалсебя попавшим в перекрестье взглядов кого-то большого и опасного… равнодушного… заинтересованного. Обернулся, узнавая и не узнавая Храм. Что-то удержалоот опрометчивого шага,я оставался на месте.Тонкая, прозрачная, как стенки мыльного пузыряпреградапродолжила дрожать передо мной.С той стороны, из-заграни на меня смотрели три женщины.

–Веселый мальчик! –окликнулаГоспожа Иллюзий, приветственнопомахавладошкой с растопыренными пальчиками. Все такая же юнаяи соблазнительная, как той волшебнойночью в Танджевуре. Игра, искушение, интрига. Да что

ей сделается? Она ведь богиня.Но я с трудом слышал голос ее через этот радужный пузырь.

–Удачливый мальчик, – проворчала скрипучим голосом жутковатого вида седаястаруха,Изначальная Вдова. Худая, будто слепленнаяиз острых углов, жесткая, с черным чеканнымлицом… не жди от такой пощады. Аскеза, мобилизация, славная гибель. Ноиначе нельзя, ведьсловоПовелительницы Пепламожетуравновеситьвесы Последнего Суда, если его чаши склонятся не в твою пользу.

Тяжелый плотоядный взгляд Черной Матери,пылающийжаждойжизни, пожирал меня.Хозяйка Сумерек – зрелая женщина, готовая обрушить на голову фанатичногопоследователявсю тяжесть своих даров, и ей есть, что предложить ему.Нарочито скромный наряд трещит под напором плоти, обещающей неземное блаженство, зрелоетело– ее главное достояние.Но любовьЧерной Материне игра, незабава:здесь все всерьез.Моя жизнь в ее власти. Моя смерть в ее власти. Этоубийственноопаснаяавантюра,пляска наостриеножа. Как же хотелосьбросить к ее ногамсвое кровоточащее сердце – во имяполнотыжизни, во имя вечности в ее объятиях. Умирать,рождаться,совокупляться, убивать и опять умирать– только для того, чтобыне исчезее мир. О, щедрая дарительница бытия... Грань между нами, переливаясь, приглашающе дрогнула. Сердце трепыхалось, будто кроличий хвост. Яс трудом удерживалсяна месте. Не поддалсяжгучемужеланиюупасть на колени, благоговеяпред силой ее. Рука рефлекторно дернулась к поясу, где когда-то висел шнур с ярким рубином, тот самый… я не вспоминал о нем почтигод. Забыл даже то, что сам отправил его в «Дом в камышах», чтобы не гневить горных духов Тянь-Мыня.

– Умный мальчик, – густой звук грудного голоса непреклонно давил на плечи.

– Я. Не. Мальчик! – С трудом, носохранилосанку: спина так и норовила склониться.

ДеваНочи по-детскикапризнотопнула ножкой, вторяпафосумоихслов.Ее смех рассыпалсязвономсеребряныхколокольчиков. Щель рта ВечнойВдовытреснула улыбкой.Одобрительно прикрылисьвыцветшие добела глаза, асухие длинные пальцы пробежались по поясу, унизанному отрубленнымиушами демонов. Черная Мать еще пару секунд затягивала в омут глаз… но все же отвела жадный взор. Тяжесть упала с плеч.

Я отступил от грани, старательно сохраняя достоинство, и выпал обратно, в Храм Судьбы, к Учителю Доо, растерянно озирающему пространство нефа.

– Куда ты пропал?

–Подожди, наставник, – я старательно вертелголовой и привставална цыпочки, чтобы обозретьвсе затененные уголки Храма над головами проходящих к выходу людей, – потом...

Вот они, статуи трехсестер,трехВеликихМатерей.Как попалив чужоесвятилище? Давно ли заняли свои постаменты в укромном уголке,полускрытоммраморнымиветвями баньяна, перенесенными в ясные снега севера с душных болот? Зачем Тулипало привезли их сюда? Скучают по бездумной жестокости юга? Или Богини их руками незаметно захватили Шусин?

Молодой человек в отделанном соболями роскошном плаще, с земным поклоном положил к ногам Черной Матери коробку-подношение и, рассекая толпу, стремительно двинулся на выход. Блеснул металл нагрудной пластины, дополняющей цивильное одеяние аристократа. Я успел его рассмотреть: ястребиный профиль, сколотые двумя шпильками в свободный пучок косы – явно кто-то из высшей семьи. Это лицо имеет смысл сохранить в памяти, мы вполне можем встретиться вновь. Вдруг, по велению своей Госпожи, он возьмется помочь мне расстаться с моим собственным сердцем? Стоит обеспокоиться? Взгляд сам вернулся к Великим Матерям. Дева Ночи лукаво улыбалась созданными для поцелуев губами. Строгая Изначальная Вдова смотрела устало, но решительно… и я понял, что у Хозяйки Сумерек не получится добавить в свою коллекцию меня, удостоившегося благосклонности ее сестер.