Не отступать и не сдаваться. Том 4
Шрифт:
— Ох, ребята, вы-то мне нужны были больше всего! — закричал я радостно при виде милиционеров.
Они заметили парня, бегущего за мной с ножом и мигом вытащили пистолеты. Парень, похожий на Славку, понял, что проиграл и поднял руки.
Когда милиционеры открыли тубус, внутри оказалась та самая картина «Рафаэль и Форнарина».
Глава 17. Бой на ближней дистанции
Когда я вышел на пробежку, было еще темно. Хотя нет, уже предрассветный сумрак. Силуэты зданий Олимпийской деревни,
Но народу, как я сразу заметил, на улицах было немало. Нашего народу, спортивного. Не один только я оказался таким безумцем, в первое же утро после приезда выбравшимся на пробежку. То и дело мне навстречу пробегали крепкие молодые люди с подтянутыми фигурами. Сразу видно, спортсмены.
Вечер вчера был пасмурным. Я ожидал дождя, но все обошлось. Улицы мокрые, но это оттого, что их недавно почистили и помыли. В лицо мне дул легкий ветерок. Несмотря на август, сейчас было прохладно и я не пожалел, что накинул поверх футболки еще и спортивную кофту.
Да, я сделал это. 1972 год, лето, я нахожусь в Мюнхене, в Олимпийской деревне. Выступаю в составе нашей сборной по боксу. Сколько всего случилось за это время, не рассказать.
Еще тогда, с момента поездки в Ригу, мы со Славкой получили денежный приз за третье место. Славке хватило, чтобы расплатиться с долгами.
Оказывается, этот аферист сыграл на спор, еще в Москве, что примет участие в гонках и возьмет там призовое место. О чем он думал, когда так рисковал, неизвестно, но это ведь Славка и этим все сказано. Мою машину он капитально отремонтировал за свой счет, тем более, что теперь мог себе это позволить.
Но самое главное было не это. Самое главное заключалось в том, что я взял тогда еще два боя. Оба выиграл по очкам. Дались они мне исключительно трудно.
Особенно после четвертого, когда мой противник из Воронежа устроил моей печени инквизицию. Он вообще любил работать по корпусу, так что на последний, пятый, бой я вышел с дикой болью в животе.
Но сумел себя превозмочь. Последний мой противник оказался слаб и предсказуем. Его можно было вырубить еще в первом раунде.
Опять-таки, из-за того, что в животе у меня бурлил осенний путч, все раунды я ходил скрюченный, как паук. Только под конец поединка боль отпустила. Как раз, когда объявили, что я победил, боль ушла насовсем.
Впрочем, самой главной новостью для меня было тогда сообщение от зампредседателя спорткомитета. По его непроницаемой физиономии ничего нельзя было прочесть. Непонятно, радовался он или нет, когда сказал:
— Рубцов, учитывая ваши безупречные выступления и победы на чемпионатах, Федерацией бокса, Спорткомитетом и НОК Советского Союза принято решение зачислить вас в список участников Олимпийских игр 1972 года. Вы будете представлять нашу страну в следующем году. Поздравляю вас.
В конце он поджал губы. Ага, теперь все понятно. Зампредседателю чертовски трудно было все это сказать. Но ничего, какая мне разница до его переживаний.
Я готов был расцеловать зама, но только пожал ему руку.
— Спасибо большое. Это большая честь для меня.
После приезда домой я занялся тренировками. Наступила зима, потом лето. Я еще успел поучаствовать в товарищеском матче с американцами и в Спартакиаде народов СССР. И вот теперь я здесь, на Олимпиаде.
Пробежав по дорожке, опоясывающей Олимпийскую деревню, я выбежал наружу, миновав высокий земляной вал и пресс-городок. На опушке под сенью кленов уже тренировались другие боксеры. Кажется, это американцы, на них серые шерстяные комбинезоны с капюшонами. Они боксируют с тенью.
Я побежал трусцой, потом с ускорениями. И так три раза. Потом спустился к спортивной площадке, сделал зарядку. Когда я заканчивал, спортсмены уже появились повсюду, они бежали небольшими группами, толпой и гуськом.
Накануне вечером состоялись жеребьевка и взвешивание, на следующий день состоялось открытие Олимпийских игр. У меня уже определился соперник, это боксер из Нигерии, забыл, как его зовут.
Игры предстояли интенсивные, много поединков, количество боксеров достигло почти четырехсот человек. Первый круг, когда определятся первые выбывшие, будет длиться несколько дней. К счастью, мне как раз посчастливилось выступать именно сегодня. Я и сам хотел этого.
Лучше выступить в числе первых. Чем ждать своей очереди через пару дней. И еще трястись в волнении. А так отстрелялся в первый же день и готово.
Посмотрим, как получится. Нигерийские боксеры не так уж и сильны на ринге. Но Касдаманов учил, что нельзя недооценивать противника. Лучше заранее опасаться его. Чем потом плакать, проклиная свою недальновидность.
Знаем, плавали. Я получил хороший урок, когда проиграл нокаутом перед чемпионатом Европы. Второй раз на те же грабли наступать не буду.
После утренней тренировки я вернулся в номер. Прохладный душ, медитация. Да-да, теперь с помощью Маши я полностью восстановил весь цикл тренировок. Особенно медитации. Вот чего мне так не хватало. Утверждающие фразы, после которых дух становится каменным.
Потом завтрак с Худяковым и другими боксерами. Мы обедаем в общей комнате, ее и столовой назвать язык не повернется. Скорее, ресторан, с белоснежными скатертями, приятным мягким освещением и услужливыми официантами. И разнообразными блюдами.
Мой бой после обеда. Позавтракав, мы едем в стадион, где проходят соревнования по боксу. Я смотрел, как дерутся другие участники, особенно в моей весовой категории. Выискивал самых грозных соперников. И очень скоро определил нескольких.
Пока что я вижу троих самых опасных. Один — англичанин Уильям Эванс. Высокий, спокойный, с холодным расчетливым взглядом. Он работает, как робот. Кажется, что просчитывает сотни вариантов сразу и предвидит ходы соперников. Крепкий орешек, его трудно будет разгрызть, сразу видно.