Не отступать и не сдаваться. Том 4
Шрифт:
Колебания рук минимальные. Руки напряженные, кулаки прижаты к голове. Я отшагиваю в сторону, назад, уклоняюсь корпусом. Тафари бьет все быстрее, старается догнать неуловимую мишень. Эй, не торопись, братец, это может дорого тебе обойтись.
Шаги короткие, небольшие. Главное — подставить блок, загасить энергию удара противника. Дать ему промазать, потерять равновесие.
Пару раз мне это удается. Я бью Тафари в корпус, он резко выдыхает воздух. Ага, что я говорил, голубчик. Тут же после удара подхожу на максимально близкую дистанцию.
У
Удары короткие, жесткие, по корпусу. Когда Тафари опомнился и попытался контратаковать, я накладываю руки на его кулаки, раздвигаю раму его рук. В то же время слежу за своей защитой.
И теперь быстро, хлестко, как хлыстом. На тебе в челюсть! Быстрый апперкот. Обычно я стараюсь подготовить его серией ударов, но времени мало.
Голова нигерийца откинулась назад. Впрочем, он тут же взял себя в руки. Даже огрызнулся коротким боковым. Но я сразу после удара опять укрылся в стойку. Как улитка в ракушку.
Принял атаку противника в свой панцирь. Потом снова высунулся. На, новый выстрел в корпус, потом снова боковой в голову. Голова Тафари опять откинулась назад. Он отошел на пару шагов, чуть не упал.
Но я не торопился. Куда спешить? Я снова прячусь в свою защиту. Противник опомнился, снова контратаковал меня. Я снова подошел к нему максимально близко и бедолага нигериец опять потерялся.
Я толкнул его корпусом, и добавил пару боковых. Тафари завалился вбок, раскрылся. Отличная возможность. Я зацепил его защиту своей перчаткой, раскрыл еще больше и добавил сначала кросс в голову, прямо в лицо.
Потом боковой левой, тоже в голову. Даже чуток потерявшись, Тафари старался держать защиту головы, по заветам тренера. Но я готовил вовсе не атаку крыши. Я нацелился на корпус. И ударил правой в верх живота. Метил в солнечное сплетение и попал.
Тяжкое зрелище. Задыхаясь, Тафари свалился на настил ринга, скорчился бочком. Я ушел в свой угол, наблюдая за противником. Выдержит или нет? Насколько сильный у него пресс? Как он, утомился или нет?
Зрители ревели от наплыва эмоций.
Рефери начал отсчет. Когда дошел до семи, Тафари поднялся. Вдохнул воздух, выдохнул. Пощупал живот, диафрагму. Да, он уже очухался. Бой продолжается.
Тщательно опросив противника, рефери разрешил продолжить бой. Но едва мы встали друг против друга, как звучит гонг. Неужто и второй раунд закончился? Как так быстро? Я настолько увлекся боем, что не заметил, как это случилось. Хотя обычно подсознательно слежу за временем.
— Молоток, Витя, молоток, — Худяков потрепал меня по мокрой от пота голове. — Он поплыл, ты видел? Давай, дожимай его в следующем раунде. Оказывается, он слаб на сверхблизкой дистанции.
Я сижу на стуле и молчу. Вернее, нет, шепчу про себя: «Я могу покорить любые вершины». Гляжу на соперника и погружаюсь в
— Продолжай в том же духе и победа у тебя в кармане.
Но нет, я знаю, что это опасно. Даже сейчас нельзя расслабляться. «Я бдителен и готов к любым неожиданностям. Меня невозможно застать врасплох. На каждый внезапный ход противника я тут же нахожу противодействие».
— Эй, Витя, вставай. Тебя уже зовут!
Да, действительно. Перерыв прошел, я и не заметил, как засиделся. Даже капу изо рта не вынимал.
Удар гонга. Взмах руки рефери:
— Бокс!
Я подхожу к противнику мелкими шажками. Он что-то не торопится атаковать меня. Зацеп его руки снизу, потом другой. Удар левой. Тафари бьет в ответ. Я едва успел убрать голову и нанес новый кросс. Теперь правой, в «открытое окошко» в груди Тафари.
Удар получился сильным, мощным, пробивным. Мне показалось, будто я пробил грудную клетку противника. Даже послышалось, как хрустнули ребра. Но нет, это все работа воображения.
Но зато падение Тафари на настил отнюдь не придумано. Нигериец скривился от боли и повалился набок. Я опять отошел. Рефери начал отсчет, но теперь, кажется, все кончено.
Я опять попал в солнечное сплетение. В ту же точку, что в конце прошлого раунда. Рефери досчитал до десяти и замахал руками. Тафари так и остался лежать на настиле, корчась от боли. Надо же, все как в моей аффирмации.
Глава 18. Мясорубка на ринге
Мюнхен весьма славный город. До следующего поединка у меня было достаточно времени, чтобы посмотреть его. Когда я выиграл Тафари, Степанов, наш тренер сборной, сказал:
— Ну что, сынок, теперь отдыхай. Заслужил. У тебя теперь два дня отдыха. Но сильно не расслабляйся. Готовься к следующему бою. У тебя будет трудный соперник.
Сынком он меня может назвать, потому что сам уже пожилой мужик. Волосы с сединой, небольшое брюшко. Росту низкого, на шее вечно покачивается свисток на ремешке. А что касается соперника, тут он тоже прав.
Да, моим противником стал англичанин Уильям Эванс. Я ведь как чувствовал, когда смотрел его поединок. Есть время подготовиться к трудному поединку.
Получив разрешение на выезд за пределы Олимпийской деревни, я отправился на вылазку в город. Само собой, не один, а в составе группы других спортсменов и членов советской делегации. Как и в Мадриде в прошлом году, здесь было полно кураторов из КГБ.
Они приглядывали за тем, чтобы никто не нарушал советских правил пребывания за границей. Проверяли все покупки. До выезда с территории Олимпийской деревни давали тщательные инструкции, что можно делать, а что нельзя.
На меня, кстати, куратор по имени Олег Сергеевич Ильюшин обратил особое внимание.