(Не)приемный папа
Шрифт:
– Спасибо! – хриплю, понимая, что голос от переизбытка чувств отказывает.
– Через несколько дней мы переведём Варю из реанимации обратно в палату. Пару дней она будет под присмотром персонала. Отдохните пока. Вы измотаны. Попейте вот это, - врач пишет на листке название препарата. – Это что-то типа витамин. Общеукрепляющий препарат. Вам сейчас не повредит.
Киваю и прячу лист в карман.
– Когда я могу проведать дочь?
– Завтра утром. Я вас позову.
С этими словами врач уходит. Мама подходит и прижимает мою голову к животу, гладя
– Слава Богу, - шепчет.
Снова пытаюсь позвонить Ксюше, но на этот раз электронный голос сообщает, что телефон абонента выключен. Меня простреливает нехорошее предчувствие. Раскалённой спицей грудину насквозь пронзает.
– Мам, ты езжай домой. Я такси вызову.
Она как раз закончила разговор с отцом.
– Я пока здесь побуду. Не могу Варю оставить одну.
– Ты поспи обязательно, родной. На тебя смотреть больно.
– Угу, - не собираюсь спорить с мамой, хотя сам намереваюсь броситься на поиски Ксюши. Мама попыталась узнать, где она, но я быстро свернул разговор. Нечего ещё ей нервничать.
Как только остаюсь один, обзваниваю все скорые на предмет поступления к ним Ксении. Благо знаю её полное имя. Радует то, что похожих женщин в списках не находится. Тогда звоню знакомому из органов и прошу пробить номер квартиры. Облегчает задачу то, что номер дома и улицу я знаю.
После того как получаю нужные данные несусь к Ксении домой. Не представляю, что буду говорить, если откроет её супружник. Но мне жизненно необходимо удостовериться, что с Ксю всё в порядке.
Благо от клиники до её дома не очень далеко. Меня ведёт так, будто я алкоголя прилично накатил. Недосып и нервное перенапряжение сказывается на реакции. В голове гул и туман. То и дело промаргиваюсь, чтобы пелена с глаз ушла.
Народ празднует. Второе января, дороги ещё не заполнились машинами под завязку. И это тоже радует. Парковаться приходится почти за квартал до Ксюшиного дома. Иду по заснеженной улице, вдыхая морозный воздух. Вокруг невероятная красота и тишина. Оценил бы, если бы не находился в таком состоянии.
Поднимаюсь на этаж и долго звоню в квартиру, но никто не открывает. Нехорошее предчувствие всё отчётливее сжимает рёбра. Пытаюсь успокоить себя тем, что Ксюша с мужем могли куда-то уехать на выходные. Но неужели бы она не позвонила и не предупредила меня?
Простояв под дверью не меньше десяти минут, наконец, решаю уйти и тут сталкиваюсь с молодым и крайне нетрезвым мужчиной.
– Что вам здесь нужно? – интересуется он заплетающимся языком.
– Я ищу Морозову Ксению Михайловну.
Мужик неприятно окидывает меня злым взглядом с ног до головы.
– А вы кто?
– Дмитрий Васильев. Ксения работает няней у моей дочери.
– Это ты, - выплёвывает. – Из-за тебя моя жена потеряла ребёнка!
И с этими словами мужик бросается на меня. Спасает практически полная его невменяемость, так как с реакцией у меня сейчас проблемы. Уворачиваюсь, хватаю его за грудки и хорошенько встряхиваю. На моём фоне Костик выглядит мелко и жалко. Он упирается, трепыхается, но все его попытки съёздить мне по морде,
– Где Ксюша?! – встряхиваю его как можно сильнее.
– А ты что, не знаешь? – выдавливает с пьяным истеричным хохотом. – Выродка твоего спасает!
После этих слов в грудине лопается натянутая до предела пружина. От души впечатываю ему в лицо кулак, бросаю Костика на пол, разворачиваюсь и ухожу, не обращая внимания на его ругань вслед. Спускаюсь на ватных ногах к машине и буквально валюсь на сидение.
Ксюша…
Но почему? Почему она мне ничего не сказала?! /Запрещено цензурой/! Задыхаюсь, ощущая, как вся грудина огнём горит. В глазах пляшут тёмные пятна.
Буквально на автопилоте доезжаю до клиники и сразу несусь к лечащему врачу Вари.
– Донором для моей дочери стала Морозова Ксения Михайловна? – спрашиваю с порога. Не до приветствий сейчас.
– Откуда вы?.. А, впрочем, не важно. И раз уж вы узнали, то я не буду скрывать. Да, она спасла вашу девочку.
– Могу её увидеть? – выдыхаю. Боль за грудиной усиливается. Непроизвольно хватаюсь рукой в районе сердца.
– Она в реанимации. В критическом состоянии. Во время операции у Ксении Михайловны произошёл выкидыш. Большая кровопотеря. Мы сделали всё возможное.
В глазах окончательно темнеет, и я проваливаюсь в темноту.
Прихожу в себя и не могу сразу сообразить, как я здесь оказался. Лежу в Вариной палате, к руке тянутся трубки капельницы. Отрешённым взглядом скольжу вдоль них к месту крепления. Почему в меня воткнули эту штуку? В груди болит уже не так сильно. Зачем всё это?
– Сыночек, - ко мне подходит мама.
– Что произошло?
– Я Семёна Сергеевича позову! – мама не торопится мне отвечать.
Зато от врача я узнаю, что у меня было предынфарктное состояние. И спасло только то, что я оказался в больнице и мне смогли оказать экстренную своевременную помощь.
– Вам нельзя нервничать, - качает головой врач. – Понимаю, что ситуация патовая, но вы всё же постарайтесь. У Вари кроме вас нет никого.
– Сколько я провалялся без сознания?
– Пару часов. Но я бы настоятельно советовал оставаться в покое хотя бы ещё сутки. Не вставайте без крайней нужды. Мы назначили интенсивную терапию. Всё должно быть хорошо.
– А Ксюша?
– Не очнулась ещё. Но прошло мало времени с момента операции. Мы неусыпно следим за её состоянием. Делаем всё от нас зависящее. Не волнуйтесь, - ещё раз просит врач.
Киваю и прикрываю глаза. Легко сказать «не волнуйся». Как я могу оставаться спокойным, зная, что Ксюша находится на волоске от смерти? Она пожертвовала всем ради Вари. Родная мать потребовала денег взамен на донорство, а чужая женщина отдала всё, что у неё было. Она ведь знала, что в её положении операция слишком опасна. Именно поэтому и не сказала мне! Чтобы я не чувствовал своей вины, не отговаривал, не стоял перед выбором!
Сжал кулаки, пытаясь выровнять дыхание. Ксюша сотворила чудо для меня с дочкой. И это чудо стоило ей слишком дорого.