Не считая собаки
Шрифт:
Я думал, хуже сюсюканья нет ничего – но когда сюсюкает кошка…
– Вроде бы где-то в этих местах живет один мой школьный приятель, – попытался я сменить тему на более продуктивную. – Только вот фамилию уже не припомню. Что-то там на «К».
– Эллиот Каттисборн?
– Нет, точно не он. Но все равно на «К».
– Школьный приятель? – Тосси задумчиво поджала губы. – Вы учились в Итоне?
– Да, – кивнул я. – В Итоне.
Почему бы и нет?
– Есть Фредди Лоренс. Но он оканчивал Харроу. А вы учились вместе с Теренсом?
– Роста
– И фамилия на «К»? – Тосси помотала локонами. – Нет, никого не припомню. А Теренс играет в крикет?
– Он занимается греблей. И плавает. Отлично плавает.
– Мне кажется, он совершил настоящий подвиг, спасая Принцессу Арджуманд, – заявила Тосси. – «Ну вазве он не хвабвейший лыцаль на свете? – спросила меня Жужу. – Самый-самый хвабвый!»
Она не умолкала всю дорогу до самого дома Каттисборнов – что, в общем, к лучшему, поскольку я все равно больше ничего не знал о Теренсе.
– Пришли, – возвестила Тосси, сворачивая на подъездную дорогу к большому неоготическому особняку.
«Все, самое страшное позади, – ободрил я себя, – дальше пойдет легче».
Тосси поднялась на крыльцо. Я подождал, пока она позвонит в звонок, потом вспомнил, что мы в викторианской эпохе, и позвонил сам, а потом отступил на шаг, чтобы дворецкий не задел меня дверью.
Дворецким оказался Финч.
– Доброе утро, мисс, сэр, – поздоровался он. – Как прикажете вас объявить?
Глава четырнадцатая
Это совсем не такая игра. Это совершенно другая игра, вот в чем беда.
Неожиданное явление – Дживс – Цветник – Хихиканье – Описание платья – Растолстевшая кошка – Межполовые отношения – Финч не уполномочен – Рассказы о Диком Западе – Удивительные сокровища, пылящиеся на чердаках – Снова дома – Краткий курс – Цивилизованная игра – Дурные вести – Крокет в Стране чудес – Еще более дурные вести
Не помню, что я сказал и как мы вошли в дом. Меня хватило только на то, чтобы не выпалить: «Финч! А вы что здесь делаете?!»
Хотя это как раз понятно без вопросов. Служит дворецким. Очевидно также, что образ он срисовывал с величайшего представителя профессии, вудхаусовского Дживса. Та же чопорность, безупречный выговор, а главное, каменное лицо. Нипочем не догадаешься, что он видел меня прежде.
Склонившись в четко отмеренном полупоклоне, Финч пригласил нас войти со словами: «Я вас объявлю!» – и двинулся к лестнице, но было уже поздно.
Миссис Каттисборн с четырьмя дочерьми спешила вниз навстречу нам, восклицая:
– Тосси, дорогая, какой сюрприз!
У подножия лестницы она остановилась, и дочери тоже, выстроившись за ней, – получилось что-то вроде гаммы на нотном стане. У всех, включая саму миссис Каттисборн, были курносые
– А что это за кавалер с вами? – поинтересовалась миссис Каттисборн.
Девочки захихикали.
– Мистер Генри, мэм, – объявил Финч.
– Значит, вот он, тот молодой джентльмен, что нашел вашу кошку, – понимающе кивнула миссис Каттисборн. – Преподобный мистер Арбитидж нам все рассказал.
– Ах нет! – поправила Тосси. – Бедняжку Принцессу Арджуманд мне вернул мистер Сент-Трейвис. А мистер Генри просто его приятель.
– Вот как. Весьма рада знакомству, мистер Генри. Позвольте представить вам мой цветник.
Эта нелепица меня уже не смутила – в последние дни я постепенно начал привыкать.
Миссис Каттисборн подвела меня к лестнице.
– Мои дочери, мистер Генри. – Она принялась перечислять по очереди: – Роза, Лилия, Цинния и младшенькая – Камелия. Моя душистая клумбочка, а для какого-то везунчика, – она пожала мой локоть, – и свадебная бутоньерка в петлицу.
Девочки отзывались хихиканьем на каждое имя и дружно прыснули в конце, услышав про свадебную бутоньерку.
– Прикажете подать закуски в утренней комнате? – осведомился Финч. – Мисс Меринг и мистер Генри, без сомнения, утомились с дороги.
– Как вы предусмотрительны, Финч, – похвалила миссис Каттисборн, увлекая меня к правой двери. – Не нарадуюсь на нашего дворецкого. Ничего не упустит!
Утренняя комната Каттисборнов выглядела точь-в-точь как гостиная Мерингов, только в цветочек. На ковре раскинулись лилии, на лампах цвели незабудки и нарциссы, а на мраморном столе в центре комнаты возвышалась расписанная маками ваза с розовыми пионами.
Комната была заставлена так же тесно, как у Мерингов, поэтому к креслу, вытканному на удивление реалистичными розами, пришлось пробираться через лабиринт гиацинтов и ноготков. Я осторожно опустился на сиденье, почти всерьез опасаясь уколоться о шипы. Четыре дочери Каттисборнов устроились на кушетке напротив и захихикали. Как мне предстояло убедиться, хихикали они (все, кроме младшей, десятилетней Камелии) постоянно, по поводу и без.
– Финч – настоящее золото! – возвещала, например, миссис Каттисборн, и они прыскали. – Такой предупредительный! Не успеешь подумать, уже все сделано. Наш прежний ему и в подметки не годится. Как там его звали, Тосси?
– Бейн, – подсказала Тосси.
– Ах да, Бейн, – фыркнула хозяйка. – Самое подходящее имя для дворецкого. Но я всегда подозревала, что не имя красит слугу, а вышколенность. Бейн был вышколен достаточно, но не идеально. Постоянно читал, насколько я помню. Финча вот с книгой не увидишь, – похвасталась она.
– Где же вы его отыскали? – полюбопытствовала Тосси.
– Это поистине чудо! – (Хихиканье с кушетки.) – Я наведалась в приход, отдать на ярмарку наши вязаные дорожки для комодов, там он и сидел у викария в гостиной. Как выяснилось, его бывшие хозяева отправились в Индию, а он не смог их сопровождать из-за непереносимости карри.