Не сдавайся

Эшли Кристен

— Я не хочу идти к врачу. Я хочу поговорить с отцом.

Голова Дэйва дернулась, прежде чем он сказал:

— У меня нет тех инструментов, которые помогут тебе, Гаррет.

— Нет, есть, — ответил Гаррет.

— Если бы они у меня были, я бы передал их тебе.

— Если ты не сделаешь этого со мной, как я передам то, чему научился, ребенку, которого мы сделаем с Шер? Родной отец Итана — идиот, и он не сможет этого изменить. Если с Шер будет так, как я думаю, то лучшее, что будет у Итана, — это я, и должен сказать тебе, чем больше узнаю этого ребенка, тем больше рад, что эта честь будет принадлежать мне. Но я должен сделать все правильно.

И если в его жизни наступит момент, когда я должен буду стать для него сильным, и научить его быть таким, то как я это сделаю, если я даже сам, бл*дь, не знаю?

Лицо Дэйва исказилось.

Гаррет наклонился к отцу.

— Просто скажи мне, что все будет хорошо, — прошептал он. — Скажи, что я справлюсь. Скажи, что я смогу сделать свою работу и уберечь ее. Я могу делать свою работу и обеспечивать безопасность Итана. То, что случилось с нашей семьей, не случится с семьей, которую создам я. Все, что мне нужно, папа, это чтобы ты сказал мне, что все будет охренительно хорошо.

— С тобой ничего не случится, — прошептал Дэйв в ответ. — С Шер ничего не случится. Черт, Гаррет, ты всю жизнь так думал?

— Ты всю жизнь прожил с чувством вины за то, что произошло. С тобой. С тобой и мамой. Я люблю тебя. Ты мой отец. Я чувствовал эту боль и вину вместе с тобой. И я чувствовал свою собственную боль и вину, будучи бессильным забрать у тебя твои разрушающие чувства. Так что, черт возьми, да, папа. Я прожил всю свою жизнь, думая об этом. Нет. Я не просто думал. Я был эмоционально парализован, потому что боялся этого.

Дэйв выдержал его взгляд, в его глазах читались боль и вина.

Черт.

Это так и не закончилось.

— Миа, мальчик мой… милая. Такая милая, — начал Дэйв.

Гаррет медленно моргнул, его подбородок дернулся назад.

Какого хрена?

— Не милая. Дерзкая, — продолжил Дэйв. — Чувство юмора у девушки как бритва. Она делала тебя счастливым, о да. Так и было. Мне нравилось видеть своего мальчика счастливым. Но даже тогда я знал, что она не подходит. Хорошая девочка. Когда наступили плохие времена, я понял, что она не справится. Твоя мать терпела бы ее, но никогда не полюбила бы по-настоящему, — заявил Дейв.

Гаррет откинулся на спинку кресла, ошеломленный после слов, которых не слышал никогда ранее.

Дэйв продолжал.

— И я был прав. В ней не было необходимого. Она хотела легкости, как у ее папочки, а это означало, что ты должен был надрывать задницу, чтобы дать ей желаемое. В тебе этого не было, и это не слабость. Таков настоящий мужчина. Ни одна женщина не должна делать это для своего мужчины, ни один мужчина не должен делать это для своей женщины. И ни одна женщина не должна ожидать подобного от мужчины. Брак — это партнерство. Вы оба должны держаться, чтобы пережить любую бурю, парень. Я не удивился, что Миа не прошла дистанцию. Мне было больно видеть, как ты переживаешь. Но когда ты потерял ее, я не удивился.

Он замолчал, а Гаррет не заговорил. Ему нечего было сказать, и он не понимал, почему отец делится этим сейчас, когда это должно было произойти много лет назад.

Впрочем, это было неважно.

Мии больше не было. Теперь все понимали, почему, и, как ни странно, казалось, что многие из них, включая его отца, поняли это давным-давно.

Обсуждение Мии не имело ни малейшего отношения к тому, чтобы у них с Шер все получилось.

— Шер Риверс, — продолжал Дейв, переходя к делу, — это совсем другая история. Ты и сам понимаешь. Если бы ты этого не знал,

тебе было бы наплевать на твои проблемы. Ты был бы таким же слепым, совершал бы те же ошибки, которые совершал годами, и тебе было бы плевать. Если бы ты не знал, что она — совсем другое дело, ты бы не был здесь, не спрашивал бы старика, который понятия не имеет, как с этим справиться. А причина, по которой я не знаю, как справиться, Гаррет, в том, что я хорошо усвоил, как пережить бурю. А научился я этому потому, что мог противостоять всему, когда рядом со мной была твоя мать. Когда я потерял ее, я потерял и эту способность. Я не смог ее вернуть. Каждый раз, когда я пытался, это напоминало мне, как сильно я по ней скучал. Поэтому я перестал пытаться. Я не знаю, как держать себя в руках или как перестать видеть эти сны. Все, что я знаю, — это то, что у меня были бы ответы на эти вопросы, если бы твоя мама сидела со мной за этим столом.

При этих словах отца Гаррет почувствовал, как у него сжалось горло.

Он увидел, как в глазах отца заблестело, да и его собственные глаза увлажнились.

Он не двигался. И молчал.

Дэйв Меррик прочистил горло, фыркнул и продолжил говорить.

— Последнее, что я должен тебе сказать, — это повторить, что Шер Риверс — это совсем другая история. Ты беспокоишься о проблемах, которые у тебя есть. Тебя волнует, что ты не можешь их преодолеть. Но ты не видишь, что заполучил женщину, которая знает, как пережить бурю. Она знает о твоих проблемах. Поэтому тебе остается только считать, что тебе повезло, что ты смог удержать ее, чтобы переждать… эту чертову… бурю.

Теперь Гаррет понял, что отец закончил. И он дал ему то, что было нужно. Отец указал на то, что Шер уже дала Гаррету то, в чем тот так нуждался. И сделала она это несколько дней назад, не выдержав того дерьма, которое он устроил на ужине в доме ее матери.

Но Гаррет все еще не мог говорить, потому что его горло все еще сжималось, и ему было трудно дышать.

Поэтому он прочищал горло, совсем как его отец.

— Теперь твоя сестра снова беременна, и это радует меня, — объявил Дэйв. — Но ей уже сорок, так что я поговорю с Таннером, потому что, время идет, и для нее это будет составлять опасность. Да и в любом случае, у Таннера будет четверо детей, а четверых достаточно для любого мужчины, ради всего святого.

Гаррет улыбнулся.

— Но я еще не закончил с внуками, — продолжал Дэйв. — После того как мы потеряли Сеселию, мы жили в пустоте, если не считать вас двоих, детишек. Пора вам двоим сделать все, что в ваших силах, чтобы заполнить мой мир. Шер молода, у нее будет еще много детей. Но тебе лучше заняться этим, потому что ты не молодой цыпленок, да и я тоже.

Гаррет перестал улыбаться, хотя слова Дэйва были забавными.

Он также прошептал:

— Люблю тебя, папа.

— Я знаю, что любишь, сынок, и я тоже тебя люблю. И когда у тебя самого появится ребенок, ты поймешь, насколько сильно, — прошептал Дэйв в ответ.

Он знал это. Его отец говорил это нечасто, но и не стеснялся.

Сколько Гаррет себя помнил, до смерти матери и после, Дэйв Меррик всегда это демонстрировал.

— Ты не виноват в том, что мама умерла, — негромко проговорил Гаррет.

Дэйв ничего не ответил.

— Ты не виноват, и мы с Рокки никогда тебя не винили, — продолжил Гаррет.

Вина и боль сидели в глазах отца, и находились там годами, не притупившись ни на долю.

— Мама сказала бы так же, — закончил Гаррет. — И ты это знаешь.