Не сдавайся

Эшли Кристен

Поэтому я солгала.

«Просто он немного выпил», — отправила я. Потом добавила: «Когда его вызвали, он был в баре. Беспокоился из-за беглеца в нашем районе. Ты же знаешь, что он хороший парень, мам».

«Знаю. Рада, что с ним все хорошо», — ответила она, и в ее первых трех словах, даже через сообщение, я почувствовал ее разочарование от того, что такой хороший парень, как Мерри, не держит ее

дочь за руку по желаемой причине.

Но, опять же, на деле именно поэтому он держал мою руку.

И я все испортила.

Дерьмо.

Два слова. Я знала, что Мерри их примет. Легко напечатать их.

Мне жаль.

Я вернула внимание к телефону, нажала то, что должен была, и поднесла трубку к уху.

Прозвучало три гудка, прежде чем Вай ответила:

— Привет, детка.

— У тебя есть планы на обед сегодня? — спросила я.

— Теперь есть, — ответила она. — У Фрэнка? В «Станции»? Или тебе хочется китайской кухни?

— У меня, — сказала я ей.

— Круто, — ответила подруга. — Во сколько?

— Полдень тебя устроит?

— Да. И еще, — продолжила она, — у Бобби есть хризантемы за полцены, а я получила свою скидку для сотрудников. Хочешь немного для уличных горшков?

— Было бы неплохо. Как обычно: фиолетовые и белые.

— Хм… не уверена, что белые есть. Но кремовые точно в наличии.

— Сойдет.

— Хорошо. Увидимся в полдень.

— Да.

Наступила пауза, прежде чем она спросила:

— Эй, ты в порядке?

— Даже близко нет.

— Вот дерьмо, — прошептала она, а затем неуверенно спросила: — Мерри?

— Просто приходи в полдень, Вай.

— Я буду, милая.

— Увидимся.

— Пока.

Я нажала на экран, чтобы отключиться, и бросила телефон на стол. Взяв свою чашку с кофе, сделала глоток, поставила ее на стол и стала смотреть в окно.

Я долго занималась этим, глаза мои оставались сухими.

Когда я, наконец, вынырнула из этого состояния, то поняла, что у меня достаточно времени, чтобы принять душ, нанести макияж, сделать прическу и сходить в продуктовый магазин, чтобы приготовить для Ви нормальную еду, не включающую попкорн из микроволновки, шоколад и луковые кольца.

Но прежде чем выйти из кухни, я выключила духовку, взяла сковородку и достала тарелку с вафлями.

Они выглядели потрясающе.

Мне захотелось заморозить их и хранить вечно.

Но я выбросила их в мусорное ведро.

***

Вайолет Каллахан сидела за кухонным столом напротив меня и молчала. Сэндвич с измельченным ненастоящим крабовым мясом, майонезом и авокадо, который лежал на тарелке перед ней рядом с пачкой «Принглс», был нетронут.

Кэл, ее муж, занимался их детьми — Анжелой и Сэмом.

Кэл был по-настоящему крут, даже пугающе крут, независимо от того, насколько сильно он любил свою женщину, детей и ее дочерей от первого брака с мужчиной, который, к сожалению, был убит. И он легко все это демонстрировал.

И, тем не менее, он все равно пугал, даже Райкер, который выглядел

как маньяк, и был таковым отчасти, не был на это способен,

Объяснения этому не было. Если вы встречали Кэла, то понимали, что это просто манера его поведения.

И тем приятней было то, что он практически везде брал с собой их двух маленьких детей. У него в офисе даже были манежи и детские кроватки. Безумие.

С другой стороны его первая жена была наркоманкой, которой было плевать на все, и поэтому его ребенок утонул в ванне. Так что не было ничего удивительного в том, что он держал своих детей рядом.

Понимаете? Жизнь была отстойной. Для всех.

Просто некоторые нашли путь к счастью.

Но это было не для меня.

— Вай, — позвала я, когда она ничего не сказала. Она едва шевельнулась, не откусив ни кусочка, хотя последние двадцать минут я рассказывала обо всем, что со мной происходило.

Кроме предупреждения Райкера о моих соседях, я ничего не упустила.

— Вай, — повторила я, когда она все еще молчала.

— Тише, — ответила она. — Я пытаюсь удержать себя от того, чтобы не ударить тебя по голове.

Я любила свою подругу.

Феб была моей старшей сестрой, и я тоже ее любил. Но Вай была моей подружкой, лучшей из всех, кто у меня когда-либо был, и я бы выбила зубы любому, если бы тот сказал, что она не лучшая подруга, какая только может быть.

Но даже в этом случае мне не очень понравились ее слова про удар по моей голове.

Я сузила глаза.

— Э… что?

— Боже, Шер! — сердито воскликнула она, а затем наклонилась к столу в мою сторону. — Почему ты мне ничего об этом не сказала?

— Это не твоя проблема.

Она откинулась назад, сверкнув глазами, и произнесла.

— Да. Именно из-за этого мне хочется ударить тебя по голове.

— Я говорю тебе сейчас, — заметила я.

— Знаешь, — начала она добродушно, а потом нанесла мне свой лучший удар, и он был смертельным. — Мне не очень приятно, когда лучшая подруга, которая при первой же возможности примчится ко мне, если у нее появится хотя бы намек на то, что я в ней нуждаюсь, — и я знаю это, потому что она так и поступила, — а сама не позволяет мне сделать то же самое для нее. Шер, ты, как никто другой, будучи матерью, зная все то дерьмо, что творилось в этом городе с дорогими тебе людьми, должна знать, что когда тебя просят помощи — это не сложность, а честь. Я не могу представить, почему ты лишаешь меня этой привилегии.

Я откинулась в кресле, словно она дала мне пощечину.

— И да, — продолжила она, — все говорят о тебе и Мерри. Все. Но мы не сидим и не болтаем о том, как Шер подцепила мужчину, который влюблен в другую женщину, или как Мерри выбрал единственную женщину в городе, с которой он должен обращаться осторожно, и никто не знает, есть ли в нем это. Мы беспокоимся. За вас обоих.

Прежде чем я успела сбегать и купить девятихвостую плеть, которую могла бы использовать во время пятичасового сеанса самобичевания, она продолжила.