Не сдавайся
Шрифт:
— Хорошо, — пробормотала я, радуясь, что все закончилось, потому что, даже если это и нужно было сделать, это был тот самый случай, когда быть мамой отстойно.
Я уже собиралась встать, но меня остановил голос Итана.
— Ты сказала мне, что вы не вместе, — сказал он, словно обвиняя.
— Милый, скажу прямо, я твоя мама, и некоторые вещи тебя не касаются, и это не имеет никакого отношения к тому, что ты еще ребенок, а я уже взрослая. Это просто не твое дело. Но в тот момент я не лгала. Между мной и Мерри все менялось, и мы оба этого хотели, но я старалась не допустить этого,
— Хорошо, тогда ты сказала мне, что Мерри зациклился на своей бывшей жене. Это было около недели назад или что-то вроде того. Как же он пытается быть с тобой, если ему нравится другая?
Черт, я ведь и правда говорила ему об этом.
И, черт побери, Итан снова о чем-то задумался.
И еще страшнее было то, что он собирал всю картину воедино, используя свое маленькое, но мужское восприятие.
И что самое ужасное, у меня возник тот же вопрос.
— И не говори, что это не мое дело, — продолжал Итан, — потому что Мерри мне нравится, и, полагаю, ты это знаешь, раз уж я отправил те сообщения. Но теперь ты идешь с ним на свидание, и рассказала об этом мне, а я хочу быть уверен, что моя мама идет на свидание с парнем, который увлечен ею, а не какой-то другой женщиной.
— Эта тема поднималась между нами вчера. — Я глубоко вздохнула и понадеялась, что говорю сыну правду — надежда, которую я питала сама. — Мерри потребовалось какое-то время на то, чтобы понять, что происходит в его голове. И он понял, что его мысли направлены на меня. Вот почему завтра я иду с ним на свидание, потому что он мне нравится больше, чем просто друг, и я верю ему, когда он говорит, что хочет быть со мной.
Итан уставился на меня и, видимо, тоже поверил, потому что кивнул.
Я кивнула в ответ.
Мне нужно было нанести духи и надеть туфли до прихода мамы, а потом поболтать с ней и отправиться в бар, так что надо было поторапливаться.
Я встала, собираясь сказать сыну, что у нас все хорошо, но, пока я собиралась с мыслями, он произнес.
— Я знаю, что поступил неправильно. Знаю, что сделал плохо, — заявил сын, глядя мне прямо в глаза, с серьезным выражением лица. — Я понимал это уже тогда, но решил, что мне все равно. Но хочу, чтобы ты знала: я думал об этом, прежде чем так поступить. И еще ты должна знать, что если Мерри сможет сделать тебя счастливой, я бы снова так поступил. Мне все равно, правильно это или нет. Потому что иногда, мама, нужно рисковать, даже если сам поступок неправильный, но итог все равно счастливый.
— Я могу поспорить с этой логикой, малыш, — мягко сказала я.
— Тогда ты ошибаешься, — ответил он. — Потому что я не дурак. Я ребенок, но у меня есть глаза и уши, а дети говорят. Как и родители. Я знаю, мама. — Его голос понизился. — Я знаю, ты заботилась обо мне и делала некоторые вещи, которые даже тебе казались неправильными. Но ты делала их, потому что заботиться обо мне было правильно. Так что, в конце концов, они были правильными, даже если другие люди считали наоборот.
Черт,
— Я подумываю о том, чтобы обменять тебя на ребенка, который намного глупее, — объявила я, и его губы изогнулись и, наконец, он уже не мог с собой бороться и широко мне улыбнулся.
Я направилась к спальне. На ходу проговорив:
— Так, умник, когда получишь Нобелевскую премию мира, не забудь про маму в своей речи.
— Как скажешь, — отозвался он мне в спину, но я знала, что он все еще ухмыляется.
Я тоже не могла не улыбаться, потому что дело было сделано, и мне удалось сделать все так, что мой ребенок доволен.
Я отправилась в свою комнату. Нанесла духи, обула туфли на высоком каблуке и взяла кожаную куртку.
Выйдя обратно, я взяла телефон и пачку шоколадных батончиков, и собиралась было уже все это бросить в сумку, когда увидел, что к обочине подъехала мамина машина.
— Ладно, Итан, я ухожу. Веди себя с бабушкой хорошо, — сказала я, направляясь к двери.
— К счастью для тебя, ты можешь не напрягаться на работе, так как тебе не нужно столько чаевых теперь, когда у тебя есть бесплатная рабочая сила по дому. Потому что я сделал глупость, которая все равно обеспечила тебе свидание с самым крутым парнем в городе, — ответил он.
Я хотела быть «суровой мамой», которая могла пресечь колкие замечания своего сына-умника.
Но главным в этой фразе было слово «умник», поэтому я просто улыбнулась ему, прежде чем выйти за дверь.
На полпути я встретила маму.
— Почему ты хотела, чтобы я пришла пораньше? — поинтересовалась она. — И куда ты направляешься? — Она посмотрела внутрь дома и перевела взгляд на меня, прежде чем я успела ответить на ее первый вопрос. — С Итаном все в порядке?
— Мне нужно было сказать тебе, что у Итана появились дополнительные обязанности по дому — мы так договорились, потому что он сделал кое-что неправильное. Он дежурит на кухне и должен поддерживать порядок в доме. Он уже поужинал, но если вы, ребята, устроите беспорядок, убирать будет он.
Мама снова посмотрела на меня.
— И что он такого сотворил?
— Думаю, будет лучше, если это пока останется между нами, мам, — тихо сказал я ей.
Она была рядом со мной и Итаном с его рождения. И буквально присутствовала во время этого процесса. А значит, у нее были свои особенности в отношениях с моим мальчиком, как хорошие, так и плохие. Как и у меня. Иногда мы с мамой делились друг с другом этой информацией. Но порой считали, что промолчать будет лучше, чтобы его не очень хорошие поступки не становились общим достоянием и заставляли его чувствовать себя неудачником.
И нас всех это устраивало.
Поэтому сейчас, не говоря больше ни слова, она кивнула.
— И еще, пока это не разнеслось по всему городу, ты должна знать, что завтра вечером у меня свидание с Мерри.
В тени, отбрасываемой моим передним фонарем, я увидела, что ее глаза стали огромными.
Моя мама, даже в пятьдесят шесть лет, прожив жизнь, которая не всегда была к ней благосклонна, никогда не теряла своей девичьей сути.
Она продемонстрировала это прямо сейчас, схватив меня за руки и слегка подпрыгнув.